Эромагия

Вообще рыцарь находился в обители по приглашению Беринды как официальный представитель Ордена Меча, а заодно и посланник королевы Пер-Амбоя. Решив спонсировать какие-то исследования ведьм, что-то там связанное с геронтологией, она отправила племянника ознакомиться с обстановкой на месте и выяснить, какое именно направление наиболее перспективно. Теперь кафедра неестественной химии, факультеты истории ведьмовства и костаногии соревновались между собой, добиваясь благосклонности Шона и, как следствие, щедрости королевы. Старшие ведьмы ходили перед Тремлоу на цыпочках и заискивающе улыбались. А вчера вечером ввалившийся в башню рыцарь, нервно дергая щекой и слегка заикаясь, рассказал Аните, что час назад во время осмотра аудиторий факультета костаногии его попыталась соблазнить деканша, семидесятидвухлетняя Дерга Крюконосная, жуткая, как смертный грех, — таким манером она на практике показывала достижения геронтологических исследований во вверенном ей подразделении.

Шон выпрямился и положил штангу на табурет, заинтересованно приглядываясь к Аните. Он был босой, в коротких штанах и больше ни в чем. Ведьма, сидевшая на подоконнике в косых лучах утреннего солнца, прекрасно знала, что ее ночная рубашка из тонкого светлого полотна просвечивается, и вообще она короткая и облегающая… Анита, будто не замечая внимания Тремлоу, соскользнула на пол, повернувшись к рыцарю, так сказать, спиной, оперлась о подоконник локтями и выставила голову наружу.

Внизу студентки, положив метлы на плечи, под руководством преподши организованно покидали спортивную площадку. Со стороны кухни доносилось звяканье — там заканчивали готовить завтрак.

С тех пор как они расстались с летучим отрядом и гномом Пампуккой неподалеку от Адигена, минуло немногим менее месяца. Лето заканчивалось, но было еще тепло, лес за стеной обители сиял пышной зеленью, в которой только начали проглядывать первые золотые бляшки увядающих листьев; по широкой дороге мимо ворот то и дело проезжали повозки купцов и крестьян. Скоро Тремлоу пора возвращаться в Пер-Амбой… а что делать ей? Анита вздохнула. Как-то у них все не оформятся отношения. Тут был один нюанс — Шон из богатой знатной семьи, у него куча высокомерных родственников, всякие тетки и дядья, мечтающие устроить мальчика в жизни, пусть даже мальчик двухметрового роста и способен в одиночку разогнать вражеский отряд из дюжины солдат. А вот Анита — она, можно сказать, вообще никто, с младенчества живет в Лайл-Магеле, а родителей своих даже не помнит. И как им дальше быть?..

Сзади раздался скрип половиц — Шон потихоньку приближался… а снаружи прозвучал взрыв.

От комнаты под крышей вела винтовая лестница. Быстро одевшись, они ссыпались по щербатым узким ступеням, слыша плеск и недовольные, скрипучие голоса пираний, доносящиеся из-за башни.

Вообще-то пираньями их называли просто по привычке и чтобы не расходовать понапрасну новых слов. Новые слова — штука довольно ценная, и ведьмам их часто не хватает, вот и решено было называть этих тварей пираньями. Все равно никаких других пираний в округе отродясь не водилось. А этих привезли когда-то из-за моря по заказу кафедры костаногии. Правда, выяснилось, что, хотя при помощи пираний можно добиться почти стопроцентной костаногости, результат сопряжен с рядом неприятных побочных эффектов. При разработке «пиранной костаногости» ведьмы с кафедры руководствовались исключительно теоретическими положениями, но, разглядев пираний, так и не решились перейти к практическим экспериментам. Поэтому аквариум с ними опорожнили в лайл-магельский ров. Так всегда поступали с ненужными препаратами и прочими отходами производства — во рву скопилось немалое количество ингредиентов и экспонатов, живых и неживых, которые продолжали экспериментировать сами по себе, стихийно, можно сказать, природным путем. Ну и твари, конечно, тут же к собственной радости вступили в реакцию с прежним содержимым водоема: иногда посредством поглощения оного, иногда посредством скрещивания. Результат их бурной деятельности по привычке и продолжали именовать пираньями, хотя он за считанные месяцы успел немало продвинуться как по пищевой цепочке, так и по эволюционной лестнице, причем по последней не вверх, а неким странным манером, не то наискось, не то прыжками через перила.