Есаул из будущего. Казачий Потоп

– Ну… тогда с тебя черти в аду спросят. Грехов, думается, у тебя и на пятерых для низвержения туда наберется. А если сможешь защитить свою землю от ворога, отбросишь его прочь, то авось все грехи с тебя и спишутся. Я, конечно, не святой монах, с ангелами беседующий, – Аркадий произнес это совершенно без намека на юмор. Да и собеседника его на улыбку не тянуло, когда он продолжил: – Но защита людей от иноземцев и иноверцев – как мне кажется – святое дело.

После непродолжительного молчания Тарас вздохнул и махнул рукой:

– Чтоб тебя!.. Даже умереть, когда полагается, нельзя. Черт меня дернул с тобой, колдуном, связаться!

– Ну, думается, черт тебя дернул, когда подталкивал в казаки идти. А сейчас наоборот, – Аркадий позволил себе улыбнуться. – Тебя с моей помощью ангелы Господни из Геенны адской вытащить пытаются.

– Не вижу я что-то ангелов поблизости. Лучше расскажи, каким оружием собираешься одолеть вражеские галеоны.

Аркадий с удовольствием рассказал о шестовых минах. Некоторое их количество можно было наделать и при помощи капсюлей, извлеченных из оставшихся у него патронов. Но удачное продвижение к получению гремучих серебра и ртути делало разорение патронов ненужным. Да и сооружать мину с одним взрывателем было глупо – вдруг не сработает, лучше подстраховаться. Флоты же у западноевропейских стран большие, кровопускание агрессору необходимо устраивать как можно более капитальное, чтоб больше и мысли не возникало лезть на Вольную Русь.

Чайки и струги для подобных смертоносных атак, желательно ночных, подходили идеально, как и ходившие в них в походы безбашенные храбрецы. Трясило согласился, что поначалу удастся много кораблей потопить, но выразил сомнение, что потом струги будут подпускать вплотную.

– Потом – суп с котом! Нам бы только день простоять, да ночь продержаться. Если все по задуманному пройдет, новое оружие придумаем. Меня вот тревожит, куда потом, когда поляков и турок одолеем, всех наших оторвиголов девать? Они ведь мирно жить сами не будут и другим не дадут!

– Кх-кх… это ты точно подметил. И что, на это у тебя придумка тоже есть?

– Придумка… сильно сказано. Мысль одна пришла, вот послушай…

Просидели вдвоем Аркадий и Тарас до темноты, как раз до ужина. На который и вышли по зову хозяйки. Федорович и здесь проявил галантность, свойственную урожденным шляхтичам. После ужина, выходя на улицу в сопровождении двух дюжих охранников, тащивших подаренное ему кресло, он обратился к женщине:

– Пани Мария, кх-кх… благодарю за прекрасное угощение и удовольствие общения! Вижу, как повезло Аркадию. Но и вы его берегите, муж вам достался очень непростой и очень нужный всему казацкому войску.

Глава 3. Человек предполагает, Бог – располагает

Польша, июнь 1639 года от Р. Х.

Не в силах и дальше глотать проклятую дорожную пыль, Владислав махнул рукой, приглашая личную гусарскую хоругвь последовать за собой, направился к ближайшему пологому холму невдалеке. Огромное, по европейским меркам, войско с сопровождавшим его обозом растянулось… бог его знает, как сильно. Чуть ли не от Варшавы до Люблина, с многочисленными просветами между обозами отдельных частей и магнатов, конечно. Вот обоза такого эти места не знали никогда, это точно. Отказывать себе в привычных удобствах шляхтичи, не говоря уже о магнатах, не собирались.

Владислав, не слезая с седла, поднялся на вершину, с наслаждением продышался и, гордо уперев руку в бок, полюбовался на нескончаемую череду всадников, пехотинцев, но прежде всего телег, возов и карет в разнообразнейших видах упряжи. От заморенной хлопской кобылы до шестерки огромных фламандских жеребцов или здоровенных валашских волов. В такие моменты ему хотелось петь и прыгать, как ребенку. Цель жизни казалась близкой, все возможные препятствия – легко преодолимыми. Мечта прославиться в веках великой победой и получить реальную власть вот-вот могла осуществиться. Был он человеком честолюбивым и неглупым, не без основания считавшим, что мог бы быть хорошим королем. Правда, не хватало ему решительности и настойчивости в достижении своей цели, готовности горы свернуть, но добиться желаемого. Из-за чего все планы и задумки рассыпались на стадии осуществления.

Пожалуй, как никто другой из польских королей, он ощущал собственное бессилие, униженное состояние человека, превозносимого на словах и презираемого на деле. Причем скрывать свое презрение гордые владетели огромных поместий, государств в государстве, и не собирались. Все его попытки собрать большую армию, укрепить государство, прекратить своеволие и анархию в Речи Посполитой не привели ни к чему. Шляхта пристально следила за каждым его шагом, ей реально правящий, а не всего лишь царствующий государь нужен не был. Владислав то и дело получал обидные щелчки. Как от сейма, выражавшего волю всего благородного сословия, так и от отдельных магнатов.