Есаул из будущего. Казачий Потоп

О настроении верхушки и говорить не приходилось. Привыкшие считать себя чуть ли не полубогами, требовавшие от окружающих исполнения любых, в том числе – самых диких капризов, магнаты были лишены отдыха. Многим пришлось принимать участие в организации отражения возможного нападения врагов. Ни для кого не было секретом умение казаков воевать ночью, для того времени совершенно нехарактерное. Именно это знание, особенно после его демонстрации – уничтожения решившегося на ночную контратаку отряда наемников, – и удержало короля от активных действий до рассвета. Однако переживать еще одну такую ночь ни ему, ни – Владислав был совершенно уверен в этом – другим командирам армии наверняка не хотелось.

Оглядев окружающих, выглядевших, надо заметить, далеко не лучшим образом, король обратился к ним:

– Ab imo pectore (с полной искренностью, от души) должен признать свою ошибку. Пан Станислав (Любомирский), наверное, был прав, атаковать этих лайдаков следовало еще вчера, пока они не успели укрепиться в своем таборе. Errare humanum est (человеку свойственно ошибаться). Выношу ad disputandum (для обсуждения) предложение атаковать врага через час после смены ими пехоты. Выжидать их атаки после такой ночи считаю нецелесообразным.

– Я же говорил!

– Какой смены?!

– Почему не немедленно?!

– Бить их немедленно, втоптать быдло в землю!!

– Отправить всех их ad patres (к праотцам)!

И без того не склонные к законопослушному или чинному поведению, взвинченные тяжелой ночью, магнаты заговорили, точнее – заорали, дружно и одновременно, но каждый о своем. Ведь каждый из них мнил себя великим человеком, об этом сохранилось достаточно свидетельств.

Выждав короткое время, дав людям выплеснуть эмоции, уловив секундное затишье, король продолжил:

– Вельмоповажне панство, я, так же как и вы все, и сам горю в нетерпении уничтожить этот сброд. Однако не только атака, даже вывод войск в поле был бы ошибкой. Наши разведчики донесли, что Хмель, не имея возможности держать свое огромное войско здесь, расположился в полутора милях (около шести километров), у водопоя. Пехоту он разделил на две части, вы все видели вчера вечером смену одной половины на другую, утром отдохнувшие и выспавшиеся разбойники сменят тех, кто не давал спать нам. А на флангах, как и вчера, выстроится конница.

– Так почему нам не воспользоваться отсутствием большей части этих… porcas (свиней) и не уничтожить тех, кто имел наглость мешать нашему сну? Их, как мне доложили, много меньше ста тысяч. Одним ударом можем смять! – прервал, что считалось вообще-то недопустимым, доклад короля Любомирский.

– Пан Станислав может вспомнить хоть один случай, когда польской армии удавалось взять казацкий табор одним ударом? Вот так – атаковать и взять. Мне ничего подобного не припоминается. Каждый раз победы над разбойниками давались нам большими кровью и усилиями.

– Но у нас огромная, не виданная для Польши армия!

– Так и в таборе сидит не двадцать-тридцать, а около ста тысяч лиходеев. И наверняка уже идут сюда остальные, один Бог знает, в каком числе. Мы атакуем табор, а нам в спину ударят все эти орды конницы и еще сто тысяч пехоты. Вы такого развития событий хотите?

Любомирский возмущенно вскинулся, но отвечать не стал, лишь махнул рукой.

– И что предложит делать ваше величество? – вступил в разговор другой магнат из Малой Польши, один из ближайших друзей короля, коронный гетман Адам Казановский.

– Выждем ухода пехоты из табора, потом еще с час, где-то столько идти до их основного места расположения. Потом выведем с максимальной поспешностью всю конницу в поле, причем неравномерно, три четверти выставим против дикарей, они вчера на правом фланге стояли, татары и калмыки удар гусар не выдержат. Четверть поставим на другой фланг – не для атаки, для парирования возможного удара конницы казаков и черкесов. Но… вероятно, имитировать атаку все же придется, иначе не связанная боем их конница сомнет нашу атакующую пехоту. Думаю, степняков удастся смять быстро, тогда мы погоним их по той дороге, какой они приходят сюда. Заодно по пути стопчем спешащую на помощь своим пехоту, которая нам так досаждала этой ночью. Уставшие, голодные, они, скорее всего, падут жертвой своих же союзников, убегающих от смерти. Одновременно с конницей вся наша пехота атакует табор. Я поговорил со святыми отцами, к воинам готовы присоединиться многие хлопы, кто из желания послужить Святой католической церкви, кто из жажды пограбить казацкий табор, слухи о его богатстве этому способствуют. Не уверен, что они смогут его захватить, но боем их пехоту свяжут.

Владислав улыбнулся, как бы показывая, что слухи появились совсем не случайно.

– Но сможем ли мы продержаться до возвращения победоносных гусар? – Польный гетман Тышкевич, которому предстояло командовать именно левым флангом, не смог скрыть своей озабоченности. – Получается, на моем краю враг будет иметь очень значительное преимущество.

Король пожал плечами: