Эсфирь, а по-персидски - 'звезда'

"Указ об уничтожении всех иудеев, всех до одного, от младенцев до стариков! - ещё раз повторил Аман. - Во всех ста двадцати семи областях в тринадцатый день двенадцатого месяца, то есть месяца адара все они должны быть истеблены за один день, а имения их - разграблены нашими воинами. Ни одни из иудеев в этот день не должен укрыться и уцелеть. У нас ещё есть время, чтобы всех исчислить и составить полные списки".

"Но их - тысячи, многие тысячи, - прошептал потрясенно Зефар. - Даже здесь, в Сузах очень много иудеев, а по всем областям их столько, что и не счесть".

- Ничего, у нас ещё есть время, - спокойно возразил Аман. - До наступления адара мы будем знать всех до одного. Пока же нужно составить указ от лица царя, чтобы царские сатрапы и начальствующие над войскми во всех областях не теряли напрасно времени. Завтра к этому же времени ты составишь мне образец указа, и начинаться это письмо должно с тех же слов, которыми начинаются все царские указы...

2.

...от лица великого царя Артаксеркса.

"Великий царь Артаксеркс начальствующим от Индии до Эфиопии над ста двадцатью семью областями и подчиненным им наместникам. Царствуя над многими областями, я хотел, не превозносясь гордостью власти..."

- Погоди, Зефар, - перебил Аман царского писца, делая повелительный взмах рукой. - Читай медленнее, чтобы я мог при необходимости вставить свое слово.

Четырнадцатый день месяца нисан, месяца колосьев, выдался жарким и душным, поэтому Аман и Зефар устроились на большой открытой терассе аманова дома, где висячие сады были сделаны на манер вавилонских, и цветущая зелень, казалось, росла прямо из раскаленных камней.

Аман Вугеянин находился сегодня в превосходнейшем настроении и возлежал среди подушек, словно изнеженная принцесса. Такое сходство несколеко портили лишь его волосатая грудь, вздывающийся живот и такая огромная чаша вина в руке, которую навряд ли смогла бы удержать тонкая женская ручка.

Последние два дня жизни везиря чем-то напоминали волшебную сказку, перкрасный сон, когда самые невероятные желания мгновенно становились реальностью и все словно само собой подчинялось его власти.

Кто бы мог подумать, что все устроится так быстро и просто? И впрямь, не иначе, как чья-то могущественная рука повернула колесо событий, и теперь царский везирь спокойно возлежал среди цветников и уже слушал готовый текст указа против своего заклятого врага Мардохея, против семьи Мардохея, против всех родственников Мардохея, против народа Мардохея. И теперь не было на земле такой силы, которая смогла бы повернуть невидимое колесо вспять, и отменить царский закон.

"Кто там любит толковать про колесо судьбы? - лениво припомнил Аман. Ну, да, конечно же, греки, эти афиняне".

Впрочем, сейчас Аману не хотелось лишний раз отвлекаться на мысли об афинянах - он старательно вслушивался в каждое слово указа.

- Выпей вина, Зефар, прочисть горло, - весело предложил Аман. - Ты так хрипишь, как будто тебе перерезали глотку. Не бойся, ты останешься жить, если мне понравится, что ты написал. Ведь даже висельники перед казнью пьют вино, я сам много раз видел, с какой жадностью приговоренные к смерти хлебают вино прямо из кувшинов или хлеают свою последнюю похлебку, как будто это может их спасти.

И Аман, откинувшись на подушках, по обыкнованию, рассмеялся своей шутке. Но Зефар едва взглянул на толстые губы везиря, красные и мокрые от вина, и жестом отказался от предложенного кубка.

После бессонной ночи сегодня царский писец выглядел сильно изможденным: щеки его пожелтели и ещё более обвисли, губы скорбно съехали вниз, и даже длинный нос за ночь как будто бы заострился.

- Царствуя над многими народами, я хотел... - прокашлившись, тихо продолжил Зефар.

- Погоди, Зефар, добавь такие слова - царствуя над многими народами и властвуя над всею вселенною... Нет, я вижу, ты все же не очень постарался. Я хочу, чтобы это письмо было самым красивым из всех, которые ты когда-либо написал, и я научу тебя, как это сделать.

-...Властвуя над всею вселенною, я хотел, не превозносясь гордостью власти, но, управляя всегда кротко и тихо, сделать жизнь подданых постоянно безмятежною и соблюдая царство свое мирным и удобопроходимым до пределов его, восстановить желаемый для людей мир...

Зефар перевел дыхание после такого длинного и многоступенчатого, как горный перевал, словесного оборота, и снова искоса взглянул на Амана.

Тот возлежал неподвижно, выпятив наполненный вином живот, и с мечтательным видом глядел на небо. В этот момент на мокрых губах везиря блуждала какая-то особенно сладострастная улыбка.

-.. желаемый для людей мир. Когда же я спросил советников, каким образом это привести в исполнение, Аман объяснил, что во всех племенах вселенной замешался один враждебный народ..."

- Э, нет! Погоди, погоди, Зефар! - вдруг громко воскликнул Аман и даже подпрыгнул на своих подушках. - Э, нет, тут что-то не так!