Еще один шанс

— Этот план уже лучше, — начал анализировать странник новую идею. — Но в ней много случайных факторов… Прежде всего… Когда будет пожар? — Неизвестно! Дойдет ли он до её дома? — Не факт! И главное… А вдруг пока буду караулить девушку, кто-то другой её спасет? Воздыхатель остановился и задумчиво уставился на большую навозную кучу, лежавшую прямо на дороге. — Да… Опять — двадцать пять! — расстроился странник и отошел от неё подальше. Затем поднял с земли какой-то камень и с силой зашвырнул его за забор. Прислушался… Во дворе была тишина. Даже собаки не залаяли. Невезение продолжалась…

— Ладно, последний вариант, — начал убеждать себя юный влюбленный. Хотя только на сегодня это был уже пятый или седьмой последний вариант. — Нанимаем цыган. Как стемнеет, идем всем табором с песнями, танцами и медведями к забору. С собой берем гитару, букет цветов, прочную веревку… Лошадь в яблоках, а может и несколько лошадей…

Алексей, почувствовав вдохновение, присел на корточки и стал рисовать палочкой на земле план атаки на неприятельские позиции. — Послушай, Ромео, — он остановил себя на половине детализированного чертежа. — Операцию мы проведем успешно. Не сомневаюсь! А вот, что дарить будем юной особе? Подарка-то у меня нет!

Мимо странника проехала повозка с большой копной сена. Возница с удивлением осмотрел сидящего у забора влюбленного «чертёжника». Легонько щелкнул бичом по крупу лошади. Грозно выругался.

Рязанцев вскочил на ноги. Задрал голову. Задумался. Подошел к рисунку и стер его носком сапога.

— Правильно, нужен подарок, — хорошая идея промелькнула в голове пришельца. Глаза у него заблестели. — И не просто подарок, а ПОДАРОК! Чтобы запомнила и сохранила. А когда глядела на него, думала только обо мне! — Пробудившееся возбуждение, вместе с охотничьим азартом, всё ещё не оставляло «влюбленного художника». — Так, где я могу взять то, что мне нужно? Где… взять? Где? Надо подумать? — «великий комбинатор» закусил губу и начал чесать нос. — ПОДУМАТЬ! Вот если бы?

Не контролируя своих действий, путешественник во времени спонтанно открыл портал в неизвестное… Мужчина заглянув в него, обомлел… Вход открылся туда, где был предмет, который был ему необходим. Но главное, что поразило путешественника… Впервые переход открылся не в его квартире. И даже не в Москве. А гораздо дальше…

Сделав шаг, он вышел из проема в другой эпохе и очутился в далекой стране, почти на краю света, где когда-то, давным-давно был по долгу службы.

Глава 10

— Настенька, Солнышко… — нянька Матрена, женщина с сухим, строгим лицом, предложила уговоры, хотя давно не надеялась на положительный ответ.

— Покушала бы… Оладушки испекли сегодня, такие вкусные — превкусные. Румяные, золотистые, прямо с пыла, с жару. Пальчики оближешь!

— Не буду!

— А хочешь, коврижечку принесу мягкую, медовую или яблочко румяное, наливное, аль сливу вареную, а могет орехов?

— Не хочется, — воспитанница надула губы и отвернулась в сторону от ароматных угощений.

— Голубушка, утешься — ну, хоть отвару клюквенного испей, — ещё одна попытка уговорить… А вдруг получиться? — Кисленький… Прохладный… Розовенький… Аппетиту придает.

— Не надо, — юная затворница громко шмыгнула носом, сдерживая слезы.

— А чаю со «свежай» смородой? От душистого чая душенька распарится, по косточкам сладость пойдет…

— Нет, — вредина надула щеки.

— Ох, что за наказание следить за тобой? — женщина тяжело вздохнула. — Чует мое сердце, что невесела ты стала в последние дни. Скажи мне, голубка, какая печаль гнетёт тебя?

Матрена привстала со скамьи укрытой небольшим расписным ковром. Чувственно заломила руки.

— Золотце, посмотри на себя? Одни кости да кожа… Кто тебя такую замуж возьмет? Мужики ноне — они же, кабыляки такие, молодушек любят справных, да ладных. Чтобы кровь играла с молоком… Чтобы всего было в достатке у барышни. А у тебя, что? Совсем ведь извелась — одни глазища! Дикие — как у кошки! Чувствую, нормальный жених намучается с тобой. Она для убедительности и доходчивости своих слов развязала и снова завязала узел на платке. Поправила волосы на голове. Передвинула с места на место чашку.

— Ахти, мои батюшки! — воспитательница не прекращает попыток наставить на путь истины заблудшую молодую душу. — Ведь в гроб, краше кладут! Упадешь где-нибудь посередине дороги… И собаки стороной обходить будут! Да, что я тебе говорю? Сама понимать должна! Не маленькая, чай, уже?

— А я замуж и не собираюсь, — тяжелый вздох со стороны страдалицы и снова шмыганье носом. — И, вообще! — Настя прикусила губу и решительно заморгала длинными ресницами. — Я… Я в монастырь уйду.

— Как же? В монастырь она уйдет! — Матрена удивленно повысила голос. Да кто же тебя такую туда возьмет?

— Ещё как возьмут! — мученица сомкнула кисти. Прижала руки к груди. Засопела носом. — Туда, всех берут!

— Мати, пресвятая богородица! — наставница всплеснув руками, вновь поправила волосы под платком. Недовольно покачалась на стуле. Строго свела брови. Бросила взгляд на серебряную лампаду горевшую в углу, перед старинным образом Спаса Нерукотворенного.