Эшелон на Самарканд

Питерцы открыли ему дверь ограждения. Эти ребята не стращали никого и не играли, а просто держали оружие в руках – в открытую, без обиняков. Белозубые улыбки их сияли в предрассветном сумраке, и в улыбках этих Деев прочитал готовность и желание стычки – засиделись мо́лодцы в продотряде. Когда Деев ковылял мимо, один лихо подмигнул ему: не трусь, братишка! Деев хотел подмигнуть в ответ, но лицо перекосилось от натуги, и ответного дружеского сигнала не получилось.

Переставлять башмаки было тяжело – скользили по навозу. Да и телок подергивался тревожно, чуя разлуку с матерью; мускулы его были еще слабы и не умели производить слаженные движения, оттого на плечах словно кисель бултыхался. Кисель весом едва не с Деева.

А он топал к выходу из хлева: медленно, шаг за шагом. Рядом с ним шагал фельдшер – но не лицом вперед, а спиной: глядя на всех, кто двигался следом, и придерживая конфетер на бедре. И питерцы шагали спинами вперед, ощерившись двумя винтовками и маузером. Преследователи замыкали ход – то ли угрожая всерьез, то ли просто стращая и желая этими неприятными минутами отомстить за уведенный из-под носа излишек. Не обгоняли и не окружали гостей, хотя могли бы. И требований никаких не выдвигали. Неужели – обойдется? Неужели – выпустят с мясом?

Когда покидали строение, корова-мать заголосила – заревела низко и горестно, оплакивая украденного сына. Затряслась под ударами деревянная загородка – желая нагнать похитителей, корова билась грудью о стены закутка. Один мучной сплюнул досадливо и остался в хлеву усмирять животное – одним противником стало меньше.

Вышли из хлева. Достигли железнодорожных путей. Вдоль рельсов двинулись к задворкам мучной деревни – ко входу, через который гости проникли в укрепление.

Деев слушал хрустящие в утренней тишине шаги и гадал, откроют ли ворота. А если и откроют – уж не там ли, в густом сосняке, и настигнут их гонители? Пожалуй, это был самый верный способ разделаться с нахальными пришельцами. Самый тихий и самый неприметный.

Остаться с телком на территории, под охраной питерцев, а фельдшера послать в эшелон? И кого он приведет в качестве подкрепления – сестер с Мемелей? Нет, разбивать их и без того крошечную дружину – нельзя.

Не ходить сейчас к воротам, а отправиться к домику правления – просить защиты у Железной Руки? Не обрадуется он тому, что излишки в начале трудового дня всей площади напоказ выставят. Да и кто знает, что у него нынче за настроение.

Попросить питерцев привести товарищей из продотряда? Эти за подмогой не пойдут – слабость свою признавать не захотят.

Как ни крути, а выходила им с фельдшером одна дорога – по рельсам в лес. И уж если случится в лесу том схлестнуться с мучными, то одно Деев знал точно: теленка не отдаст. В револьвере шесть патронов: на всех противников не хватит, но на тех, кто первый к добытому мясу руку жадную протянет, – вполне.

Ворота открыли быстро и без единого вопроса – видно, часовой был предупрежден (Железной Рукой или мучной охраной?).

Деев с Бугом вышли с территории укрепления. Питерские мо́лодцы – следом. И мучные – тоже следом.

Деев с Бугом зашагали по рельсам прочь. Питерские – следом. И мучные – тоже.

Едва вышка часового с прибитыми на ней коровьими черепами скрылась за деревьями, Буг произнес одними губами: “Сейчас начнется”.

Клацнули затворы винтовок – это питерцы готовились к стычке.

Деев на ходу нырнул рукой в карман и вытянул револьвер. Придерживал теперь телячьи ножки у груди, не обхватывая их ладонью, а сжатым в руке оружием. Стрелять решил по животам, наповал. Что творится за спиной, видеть не мог, но продолжал перебирать ногами по шпалам. Знал: остановись он или хотя бы замешкайся немного, нарушив сложившийся ход их странной колонны, – и это станет сигналом к началу схватки.

Но колонна затормозила сама: и фельдшер, и питерские защитники отчего-то сбавили ход и встали. Не слышно было преследующих шагов – стояли и мучные. Крепче сжав револьвер, Деев медленно развернулся, с теленком на руках, – и понял причину заминки: со стороны деревни шагал к ним по путям человек. Одна кисть висела чуть ниже другой: Железная Рука. Его-то все и ждали – по-прежнему нацелив друг на друга ружья и в любую секунду готовые спустить курки.

Решил удостовериться, что пришлые покинули укрепление? Или передумал делиться излишками? А может, по его приказу и вывели мучные гостей в лес, а сейчас и питерским будет велено не оборонять, а нападать? Буг с тоской посмотрел на Деева: ох уж этот твой добрый человек!

– Вижу, ночь удалась, – произнес Железная Рука, подойдя близко.

На стволы винтовок и обрезов внимания не обращал – как не замечал. Спустил с плеч и швырнул под ноги гостям объемистый мешок.

– На всякий случай для вас приготовили. И все равно – возьмите.

Деев разрешительно кивнул, и Буг поднял подарок – не раскрывая и не заглядывая внутрь, забросил за спину.