Эскизы к золотому ключику

«В связи с инцидентом произошедшим …числа, … месяца, … года, в кабинете №… в здании РОВД докладываю, что во время допроса по делу об убийстве гр. Черновской А. С., свидетель по делу – гр. Черновский О. П. видимо, потеряв контроль над собой, пытался выброситься из окна. Он неожиданно для меня встал со своего места, подошёл к окну и попытался взобраться на подоконник, но был мною остановлен. Однако во время борьбы он (гр. Черновский) получил лёгкие телесные повреждения. Поскольку гр. Черновский— физически сильный человек и вёл себя агрессивно, я попросил о помощи капитана Кожевникова Ю. В. который заглянул в кабинет, услышав шум борьбы.

Вдвоём мы обездвижили гр. Черновского для того чтобы предотвратить дальнейшие попытки суицида. Сообщаю, так же, что на допрос гр. Черновского я не вызывал, зная о его состоянии. Он пришёл добровольно. Этот факт может подтвердить дежурный по отделу – старший лейтенант Оськин. Хотел бы отметить и то, что перед допросом я осведомился о состоянии здоровья гр. Черновского, и его готовности отвечать на вопросы, на что гр. Черновский ответил, что готов к разговору»

Ст. оперуполномоченный ОУР капитан милиции Чугунов А. С. число… подпись…

Явно нелитературный шедевр, но ничего, переживём, поскольку подобная бумага должна быть написана только так, чтобы исключить всякое неоднозначное понимание. И поэтому даже если фамилия «Черновский» будет повторяться дважды в каждой строке – не страшно, лишь бы всем было ясно – кто, что, когда, и как натворил. Это главное. А то, что моё творчество прочтут многие начальники с большими звёздами на погонах – факт.

– Кажется всё, – я протянул лист бумаги Палычу.

– Кажется не всё… теперь мне скажи на словах, из-за чего Черновский полез в окно? О другом я даже и думать не хочу, сам понимаешь.

– Да вроде бы всё нормально было, он поинтересовался результатами судмедэкспертизы. Я вкратце сказал, о чём там написано, и объяснил человеку, что он сможет ознакомиться с результатами по решению суда, и всё.

– И всё?

– Ну да, сказал, между делом, что Черновская была беременна, он, похоже, об этом ничего не знал. И кто бы мог подумать.

– Кто тебя за язык тянул?! Ты что первый день на службе?! Ладно, пошли к шефу, там всё и расскажешь.

В приёмной, как ни странно, было пусто, секретарь, видимо, отлучилась по делу. Увидав нас через открытую дверь, начальник на секунду, оторвался от бумаг и пригласил жестом войти.

Между собой мы звали его просто – «Кирпич». Прозвище дело такое, иногда суть человека отражает куда лучше, чем страницы характеристик из личного дела. Просто так оно не приклеится. А тут… и квадратное лицо, и приплюснутый боксёрский нос, и маленькие, глубоко посаженные серые глаза, и полное отсутствие эмоций на этом «портрете». Я бы сказал даже не кирпич, а железобетон. О некоторых людях говорят – «у него на лице написано то, что он будет думать завтра». И у нашего шефа тоже написано, но только одно слово – «ни-че-го». Я ни разу не видел, как этот человек смеётся. Не слышал, как он кричит или стучит кулаком по столу. Он всегда говорил ровным и спокойным голосом, но если он сказал – «уволю…», значит, пора собирать вещи. Если пообещал помочь, значит поможет.

– Рапорт написал? – спросил начальник, и немного помедлив, добавил, – спортсмен.

– Так точно.

– Андрей Павлович, ты ознакомился?

– Да, конечно, – кивнул Палыч, – моя подпись внизу.

– Давайте, – шеф взял лист и пробежал глазами моё сочинение.

– А теперь, расскажи, как дело было, бумага – бумагой, а на самом деле?

– Да так и было, как написано, чего мне скрывать. Черновский не в первый разведёт себя неадекватно.

– Скорее уж – адекватно, – констатировал Кирпич, только нам от этого не легче. Что сам думаешь?

– Если играет, то просто гениально. Будем разбираться.

– Пока разбираться будем с тобой, Чугунов, – начальник положил мой рапорт в отдельную папку. – Я отстраняю тебя от исполнения обязанностей до окончания служебного расследования по причинам вполне понятным. Этим займётся мой заместитель, ты можешь идти. С приказом ознакомишься у секретаря. Кстати, табельное оружие у тебя где?

– В оружейной комнате, как положено.

– Ладно, иди, только из города никуда не уезжай, а ты, Андрей Павлович, останься, есть у меня к тебе некоторые вопросы.