«Если», 1999 № 10

— Миледи Беррендаль, я не… — пробормотал маг, но вовремя спохватился, не успев признаться, что понятия не имеет о заклинаниях, позволяющих пройти над водой. Этой областью чародейского образования он в свое время пренебрег. Его знания грешили многими другими пробелами, и у колдуна возникло неприятное предчувствие, что Беррендаль очень скоро обнаружит их. Нахмурившись, он продолжал:

— На другом берегу нас ожидает кое-что похуже — Лес Рыданий. Хитроумная магия, действующая через убаюкивающий ветерок и шелест листьев, вытягивает мужество из сердца человека, проходящего через сей коварный лес. В центре же его и находится Роща Отчаяния, где на деревьях висят черные плоды, запах которых уничтожает надежду и веру, заставляя людей искать смерти. На каждом дереве там тела повесившихся, а под ними толстым слоем лежат кости тех, кто убил себя или скончался от безысходного отчаяния.

— Все твои слова правдивы, чародей. Но вот тебе другая истина: еще ни одна женщина не нашла там свою смерть, — ловко возразила Беррендаль.

— Да, о таком мне слышать не доводилось. И я доныне предполагал, что женщины достаточно благоразумны и не стремятся в это ужасное место, дабы сорвать с дерева плод, который никто не захочет есть.

— Тогда я стану первой!

— Чтобы умереть страшной смертью в Лесу Рыданий? Поздравляю!

— Не насмехайся надо мной, чародей! Я должна доказать этим пустозвонам, что женщина способна на подвиги более великие, чем любой из мужчин.

— А нельзя ли просто отправиться на турнир и сломать о них парочку копий? Неужели обязательно предпринимать нечто столь безумное и самоубийственное? — спросил Триставер.

— Они отказались сражаться со мной, — с печалью поведала воительница.

— Разумеется, отказались! Никто не пожелал выступить в роли болвана, раскроившего череп собственной сестре. Неужели это не очевидно? — воскликнул Триставер.

Девушка покачала головой и потупила взор:

— Нет, чародей. Я одолела бы их всех, и они это знают. Так что предстоящий подвиг — мой единственный шанс проявить себя.

Триставер промолчал, потрясенный откровенностью ее слов. Ведь она не хвасталась, а лишь излагала правду такой, какой видела — и правда эта, несомненно, была горька. Невыносимо, когда твое мастерство принижают, вызовы игнорируют, а желания высмеивают. Смягчившись, маг негромко признал:

— Что ж, возможно, вы и правы. Но все же…

— Помоги мне, мастер Триставер, — тихо попросила девушка.

— Я… я сделаю все, что смогу, — ответил чародей, отчаянно пытаясь придумать предлог, который помог бы ретироваться, не покрыв свое имя позором.

— Я знала, что ты не такой, как эти обвешанные оружием трусы. Ты не испугаешься и не сбежишь от меня, — добавила она с трогательной уверенностью.

Услышав такое, Триставер поморщился. Больше всего на свете ему хотелось оказаться подальше от воительницы. На мгновение ему отчаянно захотелось пришпорить лошадь и умчаться в любом направлении кроме того, куда следовали Беррендаль и Каими. Да, сбежать он мог. Но безумная парочка наверняка поедет вперед, навстречу своей гибели, и ему не миновать угрызений совести.

К тому же всегда оставался шанс, что решительные девы добьются своего, а потом вернутся и поведают миру, каким малодушным трусом оказался великий чародей Триставер. И тогда для восстановления репутации среди простого люда ему потребуется не менее столетия. Коллеги же не дадут ему забыть о позоре никогда.

Выхода не оставалось. Триставер облизнул пересохшие губы, с трудом сглотнул и заявил:

— Воистину так, миледи. Веди нас.

* * *

Через два дня пути без происшествий и двух столь же спокойных ночей они добрались до Ручья Отчаяния. В это время года он был мелким, а течение воды медленным; на месте брода глубина оказалась едва на уровне лодыжек. Но Триставер не поддался беспечности и велел пересечь ручей верхом — укоротив стремена и пустив лошадей медленным и осторожным шагом, чтобы избежать брызг, — и не спешиваться, пока путешественники не достигнут сухого грунта на противоположном берегу.

— Хорошая работа, чародей, — сказала Беррендаль, когда переправа завершилась. — С твоей помощью мы благополучно миновали первое препятствие.

— Первое, и самое легкое, — отметил Триставер.

— Но ты с ним справился, не прибегая к магии.

— Благоразумный и опытный чародей не транжирит магию на пышные эффекты. Окажись на моем месте какой-нибудь мальчишка-ум-ник из тех, кого ты искала, он наверняка бы перебросил через ручей мост из лунного света и паутины и растратил бы свои магические силы на несколько дней вперед, оставив вас без защиты, — раздраженно сказал Триставер.

— В таком случае, я сделала действительно мудрый выбор.

— Как минимум, один из нас сделал, — буркнул под нос Триставер, возясь со стременами.

Если он и почувствовал облегчение после переправы, то его быстро сменила тревога о том, что ждет их впереди.

И неспроста. Не успел он забраться в седло, как услышал крик Каими:

— Смотрите! Великаны!