Если я останусь

Никто меня так никогда раньше не называл, и я сразу же очень серьезно разозлилась, правда, в глубине души мне было лестно, что я нашла в себе эмоции, чтобы быть достойной этого эпитета. Так окружающие нередко называли мою маму, наверное, потому, что она не всегда могла придержать язык и могла вести себя очень грубо, если была с кем-то не согласна. Она мгновенно взрывалась, а затем быстро успокаивалась. Как бы то ни было, но ее не сильно волновало то, что люди называли ее сукой.

- Это всего лишь другое определение феминизма, - с гордостью говорила она мне.

Иногда даже папа называл ее так, но это было всегда в шутку. И никогда во время ссоры. Ему все-таки лучше знать.

Я заглянула в свой учебник грамматики. Лишь один человек мог отправить мне такое сообщение, но мне трудно было поверить в это. Я окинула взглядом класс.

Все сидели, уткнувшись в книги. Все, кроме Ким. Я заметила, как у нее горели уши (она надела кепку задом наперед); казалось, что даже ее волосы покраснели. Она буквально пялилась на меня. Мне было всего одиннадцать лет, и я была, пожалуй, еще социально незрелой личностью, но не понять, что мне бросают перчатку, когда это происходило так очевидно, было невозможно, и у меня не было другого выхода, кроме как принять этот вызов.

Когда мы стали старше, нам нравилось шутить, что было здорово, что мы все-таки подрались. Это не только укрепило нашу дружбу, но это также была первая, и, надеюсь, единственная возможность для нас ввязаться в реальную потасовку. Когда еще две девчонки вроде нас соберутся подраться? Мне доводилось поваляться на земле с Тедди и даже ударить его, но чтобы драться? Он ведь был ребенком, и даже когда он вырос, Тедди для меня все равно оставался маленьким братом и в некотором роде моим собственным ребенком. Я ведь сидела с ним тогда, когда ему было всего несколько недель. Я бы никогда не смогла его сильно ударить. А Ким была единственным ребенком, и у нее не было родственников, с которыми можно было бы подраться. Возможно, она могла бы в своем лагере нарваться на драку, но последствия были бы ужасны в виде многочасовых семинаров по разрешению конфликтов с привлечением консультантов и раввина.

- Мой народ знает, как бороться с теми, кто лучше их, но только лишь словами, огромным, огромным количеством слов, - кто-то сказала она мне.

Но в этот осенний день мы дрались на кулаках. После того, как прозвенел последний звонок, мы вместе вышли на школьную площадку и поставили свои рюкзаки на землю, которая была еще влажной от моросившего весь день дождя. Она налетела на меня, как бык, разом выбив из меня дух. Я ударила ее сжатым кулаком по голове, как это обычно делают мужчины. Толпа школьников собралась вокруг нас, чтобы посмотреть на это зрелище. Драка была чем-то новеньким в нашей школе. А драка между девчонками – это было вообще чем-то особенным. Тем более драка между хорошими девочками – чистый джек-пот.

К тому моменту, когда учителя нас разняли, половина шестых классов собралась вокруг (по сути образовалось кольцо из учеников, которые слонялись по площадке и ждали, чтобы что-нибудь случилось). Полагаю, их всех привлекла драка. У меня была разбита губа  и повреждено запястье, когда мой кулак вместо плеча Ким угодил в столб, к которому крепилась волейбольная сетка. У Ким был подбит глаз и огромная царапина на бедре, которую она получила, споткнувшись о свой рюкзак в попытке пнуть меня.

Не было проникновенного примирения и официального урегулирования конфликта. Как только учителя разняли нас, мы с Ким посмотрели друг на друга и расхохотались. После того, как мы увильнули от посещения кабинета директора, мы отправились домой. Ким рассказала мне, что единственная причина, по которой она согласилась стать капитаном команды состоит в том, что если тренер сделает это в начале учебного года, то это удержит его от мысли выбрать тебя в дальнейшем (удобная уловка, которую я взяла на вооружение). А я пояснила ей, что я согласна с ней в том, что касается «Убить пересмешника», которая была моей любимой книгой. И тогда это и случилось. Мы стали друзьями, такими, какими нас и представляли себе все окружающие. Мы больше никогда не подняли руку друг на друга, даже несмотря на то, что наши многочисленные словесные перепалки могли окончиться так же, как и началась наша первая драка.

Думаю, именно после нашей огромной ссоры миссис Шейн не разрешила Ким приходить ко мне домой, будучи убежденной в том, что ее дочь вернется на костылях. Мама предложила сходить к ней и все уладить, но мне кажется, что мы с папой поняли, что при ее характере эта дипломатическая миссия могла бы закончиться запретительным судебным вердиктом по отношению к нашей семье. В конце концов, папа пригласил Шейнов на обед с запеченной курицей, где явно было видно, что миссис Шейн не слишком адекватно относилась к нашей семье.

- Так вы работаете в магазине аудио и видеозаписей, и одновременно учитесь на преподавателя? И еще готовите? Как необычно, - сказала она папе.