Если я останусь

- Господи, Миа, у тебя руки ледяные. - Он садится на корточки, берет мою правую руку в свою, и осторожно, чтобы не потревожить мои трубки и провода, приближается губами к нашим переплетенным рукам, вдувает теплый воздух в убежище, созданное им.

- Ты и твои сумасшедшие руки.- Адам всегда удивлялся, как, даже в середине лета, даже после самых жарких свиданий, мои руки оставались холодными. Я объясняла ему, что это из-за плохого кровообращения, но он не купился, потому что мои ноги, как правило, теплые. Он говорил, что у меня бионические руки, именно поэтому я такая хорошая виолончелистка.

Я наблюдаю, как он греет  мои руки, точно так же,  как делал тысячу раз до этого. Я вспоминаю самый первый раз, когда он это сделал; в школе, сидя на лужайке, так, словно это была самая естественная вещь в мире. Я также помню, как он впервые сделал это на глазах у моих родителей.

Мы сидели на крыльце, в канун Рождества, и пили сидр.  На улице было ужасно холодно.   Адам взял  мои руки и подул на них. Тедди захихикал. Мама и папа ничего не сказали, только обменялись быстрыми взглядами, чем-то личным, известным только им двоим, а затем мама печально улыбнулась, глядя на нас.

Я задаюсь вопросом: если бы я постаралась, я могла бы почувствовать его прикосновение сейчас? Если бы я могла лечь поверх самой себя в постели, смогла бы я снова стать единым целым с моим телом? Тогда бы я почувствовала его? Если бы я дотянулась своей призрачной рукой до его руки, он бы почувствовал меня? Согрел бы он руки, которые не может видеть?

Адам отпускает мою руку и делает шаг вперед, чтобы посмотреть на меня. Он стоит так близко, что я почти чувствую его запах, и меня охватывает непреодолимое желание прикоснуться к нему. Это основной, первобытный и всепоглощающий рефлекс, подобный тому, как ребенок нуждается в груди своей матери. Хотя я знаю, что если мы коснемся друг друга, начнется новый раунд перетягивания каната - тот, который будет еще более болезненным, чем более-менее спокойный предыдущий, который я и Адам вели последние несколько месяцев.

Адам что-то бормочет. Тихо, снова и снова, он говорит: пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Наконец, он останавливается и вглядывается в мое лицо.

- Пожалуйста, Миа, - умоляет он. – Не заставляй меня писать песню.

***

Я никогда не ждала того, что влюблюсь. Я никогда не относилась к тем девушкам, которые влюбляются  в рок-звезд или фантазируют о свадьбе с Брэдом Питтом. Я отчасти смутно осознавала, что, однажды я, наверное, буду встречаться с парнями (в колледже, если прогноз Ким чего-то стоит) и выйду замуж. Я не была полностью невосприимчива к прелестям противоположного пола, но я и не была одной из тех романтичных красоток, которые лелеяли розовые конфетные мечты о влюбленности.

Даже когда я влюбилась – на полную катушку, насыщенной, не-могу-стереть-с-лица-тупую-ухмылку любовью - я в самом деле не осознавала, что происходит. Когда я была с Адамом, по крайней мере, после тех первых нескольких неловких недель, мне было так хорошо, что я даже не утруждала себя размышлениями о том, что происходит со мной, с нами. Все  казалось естественным и правильным, как погружение в горячую пенистую ароматную ванну. Что отнюдь не означало, будто мы не ссорились. Мы спорили о многих вещах: о том, что он недостаточно любезен с Ким, о том, что я необщительна на концертах, о том, что он слишком быстро водит машину, о том, что я тайком собирала и прятала от него  обложки журналов. Я расстраивалась, что он никогда не писал песен обо мне. Он утверждал, что  не очень хорош в написании сильных песен о любви: -  Если ты хочешь песню, тебе придется мне изменить, или что-то типа того, - сказал он, прекрасно зная, что этого не произойдет.

И все же этой осенью Адам и я начали ссориться по-другому. На самом деле, это была даже не ссора. Мы не кричали. Мы даже едва спорили, но змея напряженности тихо скользнула в нашу жизнь. И судя по всему, все началось с моего прослушивания в Джуллиард.

- Так ты сразила их наповал? - спросил меня Адам, когда я вернулась. - Они берут тебя с полной стипендией?