Эссе 1994-2008

Шок подглядывания создал иллюзию проникновения во внутренний мир художника. На самом деле это не более как проникновение в мир Годоя, успешного любовника королевы и многих других женщин. Гойе удалось из этого шаблонного мира сотворить миф об испанской подлинности в любви и сладострастии, разнесенный потом Кармен, арагонской хотой и андалузскими мантильями по всему миру для привлечения туристов с фотоаппаратами в ночные бары Барселоны и Мадрида. Первооснова этого мифа сегодня бесстыдно раскинулась в Испанских просветах Эрмитажа, до того полных благочестивых картин Мурильо и Риберы, и по-прежнему пленяет своей двусмысленной аутентичностью. Толпа может подглядывать нечто сознательно скрываемое - бесстыдную испанскую драму потайного кабинета Урок достойной скуки постмодернистского дендизма В музее Пти Пале в Гааге открыта выставка "Денди".

АРКАДИЙ ИППОЛИТОВ

«Русский Телеграф». 29 сентября 1997 года Выставка совмещает три уровня: историю дендизма, представленного портретами знаменитых европейских денди от Бо Бруммеля до фотографий Дольче и Габбаны, историю общественной реакции на дендизм, представленную в модных картинках и карикатурах и, наконец, воображаемые интерьеры современного денди с его аксессуарами, созданными современными дизайнерами, главным образом Раважем: это спальня Бруммеля, черная столовая Гюисманса, своего рода "дача" летнего денди в духе Томаса Манна. В результате выставка в Пти Пале не просто выставка об истории дендизма, но она претендует на создание образа современного денди. Гаага, город скучный и элегантный, как нельзя лучше подходит для подобного рода опытов - образ гаагского денди столь же поучителен и необязателен, как и Гаагская конвенция во время второй мировой войны.

Последнее время тема дендизма для отечественных СМИ стала одной из самых любимых.

Она бесконечно обсуждается во всех газетах и журналах, а "Птюч", "ОМ" и "Матадор" вообще принесли себя в жертву идее создания образа современного денди, стараясь снабдить его полезными советами на все случаи жизни - от типа йогурта, что он должен потреблять на завтрак, до списка романов, что он должен если не прочитать, то хотя бы знать по названиям.

По своей наивности отечественные журналы полагают, что, сформировав определенный кодекс современного денди, можно руководствоваться его строгими предписаниями и, неукоснительно им следуя, получить вожделенную кличку современного Онегина. В этом кроется решающая ошибка - феномен денди можно описать, но, несмотря на то, что кодекс патентованных денди очень строг, его выполнение не только не гарантирует принадлежности к этому избранному кругу, но, наоборот, от него удаляет, так как ничто другое не может быть столь чуждым дендизму, как подражание. Поэтому "денди" и "модник" не просто разные понятия, но в какой-то мере даже противоположности.

Дендизм появился в Англии в начале прошлого века. Этот всем хорошо известный факт, несмотря на свою тривиальность, является решающим для истории дендизма, так как именно в Англии и именно в начале прошлого века в обществе были созданы условия для его появления. Для этого в первую очередь были необходимы свобода, спокойствие и богатство. Дендизм является одним из утрированных проявлений индивидуализма, а для того, чтобы индивидуализм стал утрированным, нужны в первую очередь условия для его безопасного существования. Все предшественники дендизма - будь то английские "макароны" или французские "птиметры" - были не просто феноменами индивидуального самовыражения, но и проявлениями той или иной политической ориентации, вступавшей в конфликт с официозом. Английские денди не протестовали, так как они были всем удовлетворены. Отец дендизма Джордж Бруммель был дружен с принцем Уэльским, будущим королем Георгом IV, и ему в голову не приходило находиться в оппозиции к какой-либо власти. Конфликтность в дендизме заменялась презрительностью.

В презрительном отношении к обществу, необычайно уютному и комфортабельному, каким было английское общество начала прошлого века, для Бо Бруммеля (Красавчика Бруммеля) и заключалась вся революционная новизна дендизма. Только при этом было одно основательное "но" - презрение могло выражаться лишь при условии идеального знания правил этого общества и безошибочного умения владеть ими.

Короче говоря, Растиньяк мог стать денди лишь при условии, что он сначала завоюет Париж.