Эссе 1994-2008

Тем не менее в России, где нет ни одного произведения Питера Брейгеля Старшего, десятки картин во многих музеях приписываются его сыновьям. В еще большем количестве их произведения можно найти в европейских музеях, и в любом старом собрании взгляд обязательно наткнется на целую стену, увешанную жанровыми сценами, пейзажами и натюрмортами младших Брейгелей. На каждом крупном аукционе старых мастеров среди выставленных к продаже вещей мелькнет имя какого-нибудь из них. Количество написанных ими картин до сих пор не поддается учету - это именно потоки живописи, до сих пор еще питающие художественный рынок. Их количество еще увеличивается множеством работ их последователей, учеников и имитаторов, производивших композиции в стиле обоих Брейгелей вплоть до конца XVIII века. Сегодня разобраться в этом огромном количестве одинаковой живописи очень трудно. Где Брейгель, где Кессель, где Винкбоонс, а где Фосмаер - сам черт не разберет.

Подобное изобилие живописи младших Брейгелей свидетельствует о их феноменальной популярности в XVII-XVIII веках. Эта популярность напоминает как раз о распространенности имиджей Брейгеля Старшего в ХХ веке - если только три столетия назад любители искусства могли обладать подлинниками своих любимых мастеров, то сейчас им приходится довольствоваться репродукциями. Но феномен явно рыночного использования популярного искусства очень похож - младшие Брейгели занялись в чистом виде производством своего художества, создав из своей масспродукции что-то вроде ранней масскультуры.

То время, что считают наиболее ответственным за появление масскультурной продукции, а именно XIX век, оказалось наиболее безжалостным к живописи Брейгелей. Их картины стоили так, как стоили просто старые картины, - они особенно никого не интересовали и ценились не больше, чем забавные и никчемные безделушки бесстильного и слегка презираемого времени около 1600 года.

Работы обоих сыновей при этом довольно сильно отличаются друг от друга. Живопись Яна Брейгеля, о чем свидетельствует его прозвище "Бархатный", непохожа на живопись его отца. Космические панорамы, крупнофигурные сцены крестьянских праздников и библейские сцены, чье действие Брейгель Старший переносил в обстановку фламандской деревни, Ян заменил на маленькие тщательно выписанные пейзажи, изображающие чистенькие городки и деревни среди голубовато-зеленой листвы. Пейзажи заполнены куклообразными фигурками в разнообразных платьицах и костюмчиках и немного похожи на композиции из "лего" - аккуратные, занимательные, приятно-однообразные и совершенно бездуховные. Ян Брейгель также прославился изображением цветов: его пышные красочные букеты, составленные из множества цветов, соединяющих в одной и той же вазе весенние тюльпаны и осенние розы, являли пример безразличия к сезонным законам природы и к принципам хорошего вкуса. Красочная яркость была для Яна Брейгеля и его современников важнее изящества икебаны, а больше всего публику восхищали виртуозно переданные капельки воды, сидящие на лепестках, а также жуки, ящерицы и мухи, что время от времени, как живых, сажал художник на свои натюрморты.

Питер Брейгель Младший творил во вкусе отца, рисуя бесконечное количество копий с его творений и создавая сценки из крестьянской жизни в духе Брейгеля Мужицкого.

Несмотря на всю внешнюю похожесть их произведений, спутать картины Брейгеля Старшего и Брейгеля Младшего очень трудно. В самых лучших копиях сына даже неопытному глазу очевидна механическая умелость, заменяющая парение духа. В самостоятельных композициях отличие еще более разительно: крестьянские сцены Брейгеля Старшего воспринимаются как высокая мифология героизированного бытия, а у Брейгеля Младшего эти же сцены - лишь только жанр, фиксация быта.

Само собой разумеется, что современность оказалось достаточно суровой к обоим художникам. Во времена, когда наиболее ценным качеством искусства считались новизна и интенция, оба сына Брейгеля не могли рассчитывать на успех у интеллигентной публики. Питер Младший рассматривался как копиист, т.е. как более или менее способный фотограф, а Ян Старший третировался как автор крестьянских картинок для календарей, предназначенных для широкой публики. Публике-то они, может быть, и понравились бы, да кто публике их покажет - знание сыновей Брейгеля было уделом немногих посвященных.

Благословенный эклектизм 70-х все изменил: в это время западное полушарие устало от наводнивших рынок гонконговских инвенций, и все затосковали по качеству, в том числе и любители живописи. В это время происходит переоценка салонной живописи: то, что считалось еще недавно бездарным хламом, стало восхищать именно качественностью исполнения. Цены на старую живопись поползли вверх. Раздражавший иллюзионизм, во время царствования авангарда считавшийся уделом прямой фотографии, стал вызывать восторг.