Есть!

Я нервничала – все время казалось, что народ вокруг меня узнает и шушукается, но на самом деле, видимо, пора привыкать к мысли, что узнавать меня больше никто не будет. За исключением родной матери. А ведь никто не предупреждал, что это окажется так больно! Всего пятнадцать минут назад я влезла в Интернет, уверенная в том, что мои верные поклонники не оставили свою Геню, – увы, все они теперь обсуждали великолепную Еку Парусинскую. Мой Живой Журнал превратился в Мертвый – там не было ни одного нового комментария. Я чувствовала себя будто невеста, украденная на свадьбе, – невеста, которую жених так и не стал искать.

Колымажский вздыхал и маялся: ему явно хотелось рассказать мне все, что случилось на телеканале «Есть!» в последний месяц, но каждый раз Дод останавливал себя на полузвуке.

В проходах подскакивали не в меру яростные Екины фанаты – совсем юные девочки и мальчики в голубых фартуках. На их фоне три лысых неподвижных головы, маячивших у нас перед носом, выглядели многозначительно, как заколдованные лесные валуны. Одна из этих голов приклеивала к себе взгляды складкой на загривке – на вид нежном и мягком, будто дорогой диван.

Через проход от нас сидела очень некрасивая толстая девочка в очках, ее держал за руку точно такой же некрасивый толстый папа.

– Работаем! – прокричал сверху режиссер, а моя соседка зааплодировала, высоко подняв руки – словно убивала на лету комара.

Аудитория примолкла, а потом дружно взвыла и тоже захлопала – под развеселую музыку на сцене появилась Ека Парусинская. В голубом фартуке, совершенно не подходящем для повара.

Некрасивая девочка в очках закричала:

– Ека! Ека!

Ека дружелюбно помахала девочке со сцены:

– Мои дорогие зрители, кажется, что мы не виделись целую неделю, а ведь прошел всего один день! Знаете, о чем я думала сегодня утром? Кулинария родилась в тот день, когда кто-то первым заметил, что половинки перцев похожи на лодки, а из бараньих ребрышек очень удобно делать корону. В литературе, если я не ошибаюсь, это называется метафорой.

Соседка моя зааплодировала еще яростнее.

– Но сегодня мы не будем говорить о литературе. – Ека сморщила носик так, словно к нему поднесли грязный носок, вымоченный в нашатыре. – Мы с вами продолжаем наш общий проект под названием «Ека-шоу»! Итак, вы готовы?

– Да! – без всякого понукания надсмотрщиков, которых сегодня было в студии четверо, рявкнули зрители.

Честное слово, на этот вопль явились бы сразу и Дедушка Мороз, и Санта-Клаус, и Человек-Паук – так слаженно и громко они орали. Тетечка слева, та просто тряслась в экстазе, и я инстинктивно придвинулась к Доду.