Эта девочка Моя

Непроизвольные реакции ее тела делает мой член твердым.

Я продолжаю дразнить ее, не обращая внимания на занудного профессора.

Глава двадцать пять

— Диана… ты думаешь о моих пальцах…? — я наклоняюсь вперед и шепчу, мое дыхание обдувает ее ухо. Она пахнет ванилью, такая чертовски приятная и манящая, такая похожая на Диану из моего прошлого. — Ты думаешь, о моих пальцах глубоко внутри тебя…?

— Хватит, — она прерывается, поворачивается, ее голос пронзает воздух и звучит гораздо громче, чем шепот.

Антон Борисович отворачивается от доски, его взгляд устремлен на Диану.

— Журавлева, вы хотите чем-то поделиться с нами?

Когда ее окликают, то все взгляды обращаются на нее, она тут же поворачивается назад, но я не могу не заметить нежный румянец, который тронул ее щеки.

— Н-нет… простите…, — говорит она, стараясь придать своему голосу твердость.

— Хорошо. Если вы пришли сюда мешать, то можете уходить, — заявляет профессор, его тон мгновенно выводит меня.

Да как он посмел так разговаривать с ней?

— Отстань от нее, — рычу я, хлопая ладонью по столу. — Она просто отвечала на один из моих вопросов.

— Ооо, Кирилл Константинович, присоединиться к разговору очень мило с вашей стороны. А теперь, я думаю, будет лучше, если вы возьмете себя и свое наплевательское отношение к учебе и покинете мое занятие.

Теперь я не просто зол… я чертовски зол.

— Простите, что? — восклицаю я.

— Вы слышали меня. Вон отсюда. И когда вы вернетесь на мой предмет, то советую, запостись уважением и знаниями.

Я промаргиваюсь, моя челюсть сжимается от злобы.

Этот ублюдок говорит со мной, как будто я грязь под его ногами?

Какого хрена!

— Ясно, — я закатываю глаза, хватаю свои вещи и выхожу из кабинета, чувствуя на себе каждую пару глаз.

Не стоит с ним связываться, он чертов старый маразматик. Я распахиваю дверь, а затем с шумом захлопываю ее.

Оказавшись в коридоре, я пытаюсь сделать пару успокаивающих вдохов. Что, черт возьми, со мной не так? Я заступился за Ди, даже не подумав о последствиях. Я качаю головой и запускаю пальцы в волосы.

Она — ничто.

Она — все.

Мое сердце громко стучит в ушах.

Я пытаюсь рассуждать сам с собой. Может быть, я не могу простить ее полностью, но я же могу перестать быть гребаным мудаком. Я могу попытаться не усложнять ей жизнь.

Я не могу отрицать, что хочу ее. Когда двери открываются, и студенты начинают выходить, я понимаю, что последние минут десять я просто стоял здесь, внутренне борясь с самим собой.

Поговори с ней.

Черт, ладно. Я поговорю с ней, говорю сам себе.

Я засовываю руки в карманы джинсов и жду. Черт, это хуевая идея. Ведь я только и делаю, что разговариваю. Первой в дверях появляется Машка, в ее глазах усмешка. Она злится, я понимаю это, даже не глядя на нее. Секундой позже выходит Диана, какое-то время я просто смотрю на нее.

Ее светлые локоны, как всегда, слегка завиваются, она одета в обтягивающие джинсы и сапоги до бедра, а блузка кремового цвета подчеркивает ее глаза.

Она опускает взгляд вниз, когда замечает, что я смотрю на нее, но мне все равно.

Бежать от меня не вариант, и я надеюсь, что она, это понимает.

Глава двадцать шесть

— Диан, — я произношу ее имя, оно звучит почти как раньше, потребность и забота сквозят в каждой букве.

— Чего ты хочешь, Кирилл? — она поворачивается ко мне, обдавая огнем своих голубых глаз. — Ты решил, поиздеваться надо мной еще? Что ты можешь сказать такого, чего еще не сказал? — я потрясен гневом и агрессией, которую она излучает.

— Нет. Я просто хочу поговорить. Мне жаль, что так получилось, — ее брови поднимаются от удивления.

— Прости… что, — похоже, она так же ошеломлена моим заявлением, как и я.

— Я просто хочу поговорить… хочу… — слова повисают между нами.

На самом деле я не знаю, что хочу сделать. Я не думал так далеко вперед.

— О чем ты хочешь поговорить? Как лучше всего меня помучить? Как доставить мне побольше неприятностей? Орать на меня? Обвинить меня в своих проблемах?

Ее ответ выводит меня. Если она ищет словесной перепалки, то она в нескольких секундах от того, чтобы ее получить.

— Осторожнее, Ди, я все еще могу раздавить тебя. Не принимай мою доброту за слабость, — произнося эти слова, я знаю, что никогда не смогу довести их до конца.

То, что я узнал о ее жизни, что-то изменило во мне. Все это уменьшило ненависть, которую я испытываю к ней.

Она качает головой, и мне хочется схватить ее и притянуть к своей груди, обнять или уничтожить, я еще не решил.

— Знаешь что, Кирилл? Я пришла к выводу, что тебя уже не спасти. Тот человек, которого я знала раньше, человек, который никогда не отказался бы от меня, не причинил бы мне боль, больше не живет в тебе, и это грустно, очень грустно.

Мои ноздри раздуваются, и я чувствую, как внутри закипает ярость, эмоции которые я не могу контролировать, берут верх.

Она блять знает, что сказать, чтобы вывести меня.

— Я чувствовал, что разговор с тобой — это ошибка. Ты просто гребаная стерва.

Я качаю головой, но, похоже, не могу избавиться от ее дурацких слов.