Эта девочка Моя

Кажется, прошло уже достаточно много времени.

— Я видел тебя в закусочной. Я проходил мимо, но не захотел влезать в вашу компанию, — говорю, сохраняя ровный и незаинтересованный голос, хотя на самом деле мне так чертовски интересно, что хочется кричать.

— У нас просто было небольшое двойное свидание, ничего особенного, — бесстрастно говорит Игорь.

Я сжимаю свою бутылку так крепко, что мне кажется, она может лопнуть в моей руке. Какого хрена? Я не понимаю, почему это меня так беспокоит. Хотя, вообще-то понимаю, но не готов признаться в этом себе.

Димон и Леха входят в дверь вскоре после этого, бросают свои вещи у двери, так же как это сделали Игорь и Артем. Каждый из них берет пиво из холодильника, а затем усаживается на один из диванов.

— Как у всех дела с девушками? — спрашивает Игорь.

— Ну, моя цыпочка невосприимчива к обаянию плохих парней— хмурится Артем.

— Моя как змея шипела на меня, когда я в последний раз пытался с ней заговорить, — усмехается Леха. — Ном я уверен, что когда затащу ее в постель, она будет просто мурлыкающей кошечкой.

— Моя ведет себя как сучка. Трудно заставить ее сбросить трусики, — Игорь качает головой от расстройства. — Я уверен, что она заинтересована в ком-то другом.

Я разминаю шею, напряжение застывает в моем теле. У меня не было секса уже несколько дней, и мои эмоции выходят из-под контроля, наверное, поэтому я полон этой… этой ревнивой ярости.

— Как твоя, Кир? Готов поспорить, ты уже завалил ее, не так ли? — спрашивает Артем с ухмылкой на лице.

— Ты редко бываешь прав, но сейчас в точку, — ухмыляюсь я, а мои друзья восторженно восклицают.

Я не хочу говорить им, что на самом деле я не трахал Ди, им не нужно этого знать. Они должны верить только в то, что я им говорю, ведь я победитель.

— Ну, и где доказательства? — спрашивает Леха, делая глоток пива.

От мысли, что они услышат тихие стоны Ди, у меня сводит живот. Я стискиваю зубы и отбрасываю свои жалкие чувства в сторону. Диане все равно на меня и тем более она не узнает.

Ей было все равно, когда она пошла на свидание с Игорем… и когда я пытался, поговорить с ней. Ей плевать на меня и на все, что я могу ей сказать.

Она — игра, ничего больше, ничего меньше.

— Конечно, у меня есть доказательства.

Я достаю телефон и просматриваю голосовые записи.

Я сразу же нахожу то, что ищу, но мой палец на несколько секунд задерживается над экраном. Еще до того, как я нажимаю кнопку "воспроизвести", в моем желудке появляется отчетливое тошнотворное чувство. Это болезненное ощущение сопровождается ноющим чувством в глубине моего сознания, говорящим мне, что я собираюсь совершить ужасную ошибку.

Нет. Вспомни о ее безразличии. О том, как сильно она тебя обидела. Как сильно ты ее любил.

Я запихиваю это чувство куда подальше и хороню его под грузом гнева.

Я концентрируюсь на нем, позволяя ему гноиться и разъедать все хорошее во мне, и тогда я нажимаю кнопку воспроизведения записи.

Сначала мы слышим мой голос.

— Мне трахнуть твою киску или твою задницу?… Может быть, я трахну и то, и другое?

Глава тридцать три

— Кирилл. — Голос Дианы доносится из динамика, и парни начинают аплодировать.

Я вновь чувствую то тошнотворное чувство.

— Ты, гребаный засранец, почему ты не сказал нам, что уже вскрыл ее? — говорит Димон, пока все остальные продолжают слушать.

— Ммм, твоя киска уже мокрая. Тебе это нравится, не так ли? Держу пари, ты даже не девственница. Уверен, ты переспала с множеством ебарей, таких как я.

— Нет, — говорит Ди, ее голос тоненький, слабый, и парни снова ликуют, их ухмылки — это то, чем я раньше наслаждался, но теперь я не вижу в этом ничего веселого.

— Я знал, что она была гребаная девственница… — хмыкает Артем.

— Блядь… ты такая тугая. — шиплю я, и следом доносятся тихие стоны Дианы.

Я прижимаю руку к животу, боясь, что меня вырвет прямо на пол. Внезапно мне надоедает. Я не могу больше это слушать и уж точно не могу сидеть здесь, пока ребята слушают это.

Выключив звук, я бросаюсь с дивана в ванную. Я захлопываю за собой дверь и не успеваю опомниться, как начинается блевать.

Мое сердце колотится в груди, когда я хватаюсь за унитаз. По телу пробегают мурашки, мне кажется, что я болен.

Ди никогда не узнает, что я сделал, но от понимания этого мне не становится лучше, я взял тот единственный момент между нами и перевернул его и теперь этого ни как не изменить.

Подтасовал, чтобы выиграть дурацкое гребаное пари, а все потому, что заревновал ее.

Ее слова, сказанные ранее, повторяются в моей голове:

— Знаешь что, Кирилл, я пришла к выводу, что тебя уже не спасти. Тот человек, которого я знала раньше, человек, который никогда не причинил бы мне боль, больше не живет в тебе, и это грустно, чертовски грустно.

Она права, черт, как же она права, и я не знаю, как это исправить.

Я не знаю, как отпустить боль и душащую меня ревность. Думал, что, сделав это, я почувствую себя лучше, может быть, даже полностью избавлюсь от мыслей о ней.