Эта горькая сладкая месть

Воскресным днем мы запихнули мопсотерьеров в гигантскую корзину и отправили Александра Михайловича с Маней раздавать копошившуюся компанию. Полковник отбивался руками и ногами, но мы грозно напомнили, что Хуч принадлежит ему.

В течение первого часа родители с детьми выбрали трех щенков. Добросовестная Маня, тихо ликуя, требовала от каждого хозяина телефон, чтобы потом проверить, как устроились отпрыски. Люди улыбались и давали свои координаты. В общем, все шло мило, но около полудня стайка старушек, торговавших по соседству котятами, быстро разбежалась. Ничего не подозревающие Маня и Александр Михайлович продолжали предлагать щенят. И тут их повязал патруль и поволок в отделение.

В дежурной части сконфуженный приятель достал удостоверение сотрудника МВД. испуганный лейтенант принялся извиняться перед полковником. Маня поставила корзину на пол и отвлеклась. бандиты сбежали в мгновение ока. Ловили их всем отделением. Трое заскочили в паспортный отдел и были немедленно “усыновлены” посетителями. Оставшихся взяли себе ребята из уголовного розыска. Бедный Александр Михайлович утирал пот и краснел.

Через несколько дней по МВД пополз слушок о полковнике, который настолько бедствует, что вынужден подрабатывать разведением щенков. Машина слухов работала безотказно. Корзинка с бесплатными мопсотерьерами превратилась в “Жигули”, набитые элитными собаками по три тысячи долларов штука.

Приятеля вызвали на ковер и потребовали объяснений. Воспоминания о неприятностях были так живы, что бедный полковник, увидав сегодня Жюли в памперсах, тут же осведомился:

– Хуч не сумеет расстегнуть штанишки?

– Думаю, ему слабо, – успокоила я приятеля, – во всяком случае, вчера вечером “Хаггис” устояли, а сегодня накал страсти меньше.

Мы мирно поели, выпили кофе и тут загудел пейджер. Я глянула на окошко. “Позвоните, когда сможете. Валерий”.

Полковник удивился.

– Пейджер купила? А почему мне не сказала?

– Это не мой, знакомая попросила сообщения записывать.

Я дождалась, пока приятель поудобнее устроится в кресле, и решила узнать про Панову. Сначала следовало усыпить полковничью бдительность.

– Устал, наверное?

– Жуть, – пожаловался Александр Михайлович, – забыл про отдых. Народ словно взбесился -

Стреляют друг в друга. Чуть что не так – достал пистолет, и в лоб. Вон вчера на рынке два пацаненка передрались, чего-то не поделили. Один взял револьвер и уложил второго наповал. Угадай, сколько лет убийце?

Я пожала плечами. – Ну шестнадцать!

– Если бы, – вздохнул приятель, – ровно в половину меньше – восемь.

– Сколько? – изумилась я.

– Во второй класс ходит, – подтвердил полковник, – а “Макаров” у папеньки взял поносить. Папаша такой крутой, пальцы веером, три отсидки за плечами, сейчас честный коммерсант. Ну скажи, кто из такого мальчонки вырастет?

– Да уж, – вздохнула я. – А по пьяной лавочке сейчас много преступлений?

– Этих, слава богу, по районным отделениям отдают. Просто кошмар. Скажу тебе, как профессионал: некоторые преступники вызывают у меня охотничий азарт. Вот он все так ловко придумал, концы в воду, а я все равно ищу. Кто кого? Борешься с достойным противником, побеждаешь в схватке… А бытовуха?! Выпили два-три пузырька, сковородку схватили – и по башке, или ножик – и в живот. Приезжаешь, убийца тут же храпит, рядом, или от большого ума к себе домой пошел и там лег. Ну какой тут интерес! Ни повода достойного, ни работы творческой, ни преступника хитрого! Одна рвань да водки!

– Все равно жалко человека – помнишь Вику Панову, ну ту тетку, что я ни кухне нашла? Совсем ведь спилась, а была кандидатом наук, хорошим специалистом, и такой конец: от чрезмерного употребления алкоголя!

– Это не совсем верно, – поделился информацией приятель. – На первый взгляд так и выглядело – перепила и скончалась. Но вскрытие обнаружило, что в организме женщины большая доза дигоксина, сердечно-сосудистого препарата. Причем предельная дневная доза составляет 1, 5 мг, а Панова приняла почти 3 грамма, да еще влила раствор в водку.

– Может, с собой покончить решила, – подбросила я дров в костер, видя, что приятель размяк и потерял бдительность.

– Не похоже, – покачал головой Александр Михайлович. – Куда она дела две пустые ампулы от дигоксина? Ни на столе, ни в помойном ведре их нет, и записку не оставила. Скорей всего кто-то решил от алкоголички избавиться. Думаю, дело в квартире. Она публиковала несколько раз объявление о продаже и обращалась в агентство “Новый двор”. Наверное, напоролась на бандитов. Понимаю, что хлипкая версия, но пока единственная.

После отъезда полковника я в задумчивости побрела в спальню. Риэлторская контора “Новый двор”. Уж не тали, где хозяином вороватый Сережа Комаров, утащивший картотеку у покойного Славы Демьянова? Сегодня суббота, самая работа! Я отыскала в “Желтых страницах” агентство и уточнила адрес.