Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Последнее недоразумение в нашем вынесенном в заголовок уравнении – столь уместный (на первый взгляд) знак «плюс» между словами «ген» и «среда». Это словно специально задумано, чтобы сбивать с толку. Когда мы говорим о взаимодействиях «ген-среда», то речь вовсе не о том, что среда необходима для того, чтобы гены могли делать свое дело (это верно для всех генов). Речь идет о триггер-эффекте, когда гены воздействуют на человека одним образом в одной среде и другим образом в другой среде, при этом у разных генов разные паттерны действия. Например, если вы унаследовали аллель 1, то вы уязвимы: стрессор делает вас невротиком. Если вы унаследовали аллель 2, то вы устойчивы: несмотря на стрессор, вы остаетесь в пределах нормы. Если же вы не подвергаетесь стрессу, то с любым из этих генов вы остаетесь в норме.

Взаимодействия «ген-среда» в этом техническом смысле странным образом оказываются в числе «уникальных средовых» компонентов, поскольку эти взаимодействия не одинаковы (в среднем) у детей, растущих в одной семье. Точно так же смущает и тот факт, что «взаимодействие» в общепринятом понимании этого термина – то есть что на человека с данным генотипом предсказуемым образом воздействует среда – вдруг оказывается в компоненте «наследственного», потому что количественная генетика измеряет только корреляции. Эта путаница возникла из открытия того обстоятельства, что на протяжении жизни человека унаследованные черты интеллекта проявляются все больше, а влияние общей среды уменьшается. Одно из объяснений этого заключается в том, что гены оказывают более сильное воздействие на позднем этапе жизни, однако есть и другое объяснение: люди с определенным генотипом сами помещают себя в такую среду, которая способствует проявлению их врожденных вкусов и талантов. Выходит, что «окружающая среда» все больше зависит от генов, а не является экзогенной причиной поведения.

Врожденность

Элисон Гопник

Профессор психологии и философии, Университет штата Калифорния в Беркли. Автор книги The Philosophical Baby («Философствующий младенец»).

Это обычное дело и в научной, и в научно-популярной литературе – говорить о врожденных человеческих свойствах, «встроенных» поведенческих установках или «генах», когда речь идет о чем угодно – от алкоголизма до уровня интеллекта. Иногда эти свойства считают общими чертами человеческого познания, а иногда – индивидуальными чертами конкретных людей. В изучении развития продолжает доминировать дихотомия «природа vs.

воспитание». Но идее врожденности пора уходить.

Конечно, в течение долгого времени люди замечали, что для развития какого-то определенного свойства требуется взаимодействие природы и воспитания. Но несколько последних исследований ставят под все большее сомнение идею врожденных свойств. Речь идет не о том, что важно и то, и другое, некая смесь природы и воспитания, а о том, что само противопоставление природы и воспитания фундаментально неправильно.

Появились важное новое направление, которое изучает то, что называется эпигенетическими счетами развития

, и новые эмпирические свидетельства этих эпигенетических процессов. Эти исследования показывают, что экспрессия генов, которая в конечном счете и ведет к появлению определенных свойств, сама по себе многими сложными способами управляется средой.

Возьмем мышей. Майкл Мини и его коллеги из Университета Макгилла взяли две разные, но генетически идентичные линии мышей; животные в этих линиях обычно проявляли разный уровень интеллекта. Ученые перенесли детенышей из одной линии в другую – теперь умные мыши-матери растили глупых мышат. В результате у глупых мышей развились примерно такие же способности к решению задач, как и у умных мышей, и эти способности даже передались следующему поколению[47]. Так были ли эти мышата врожденно глупы или врожденно умны? Сам этот вопрос бессмыслен.

А вот схожий человеческий пример. Появляется все больше свидетельств о ранней разнице в темпераменте между «орхидеями» и «одуванчиками». Дети с определенными генетическими и физиологическими характеристиками больше подвержены влиянию среды – и хорошему, и плохому. Например, недавно был исследован уровень синусовой дыхательной аритмии (СДА) – это, по существу, соотношение между сердцебиением и дыханием – у детей из бедных семей, находящихся в группах риска. Выяснилось, что у детей с высоким СДА, у которых были крепкие отношения с родителями, было потом меньше проблем с поведением, чем у детей с низким СДА. Но соотношение было обратным у детей с высоким СДА и с трудными отношениями с родителями – у них было больше проблем с поведением, чем у детей с низким СДА. Так было ли у них больше или меньше врожденных проблем?