Эта земля будет нашей

Мародеры порезали все: кабеля, трубы, щитки и прочее. Почти везде были сняты даже металлические покрытия с пола, не говоря уже о рельсах. Возле ям от бывших пусковых установок валялись сваленные в кучи обрезки тяжелых герметичных дверей, опознать которые можно было только по черно-желтым габаритным полосам.

– Мне рассказывал один знаток, что в Костромской области охотники за цветметом обнаружили захоронение советских денег, – сказал Любинский, – лет десять назад купюры образца шестидесятых годов правительство решило захоронить в заброшенных ракетных шахтах. Говорят, что в так называемом противоракетном поясе Москвы покоится почти пятьсот тонн денег.

– Неплохо, – отозвался Пересветов, – только зачем так далеко было прятать? По-моему, лишняя трата времени и денег. В смысле, денег настоящих.

– А как складировать тонны советских денег где-то на предприятии? Тем более, Дмитрий Степанович, деньги ведь радиоактивны...

– Да ты что? – удивился губернатор. – Вот уж не думал! Всю жизнь отношусь к ним хорошо, – хихикнул он, – а они, оказывается, такие нехорошие...

– Именно так. А такое количество в одном месте – вообще штука убойная: красящие вещества и специальная пропитка купюр, придающая им стойкость, – это же все химические отравляющие вещества. Короче говоря, их захоронили в заброшенных шахтах центральных регионов России – в Ивановской и Костромской областях.

– Ты знаешь, в последнее время за что ни возьмись – все вредно. Сало, мясо, деньги, водка! – поделился переживаниями Дмитрий Степанович. – Жить вредно становится. Иногда думаешь, что лучше уж ничего такого не знать. Да, и что дальше-то?

– Шахты к тому времени уже были закрыты, – рассказывал Любинский, неторопливо оглядывая все вокруг. – Ракеты, охранявшие страну от «капиталистов», вывезены и уничтожены по договорам об ограничениях стратегических ядерных наземных вооружений.

– СНВ один и два? – продемонстрировал свою осведомленность собеседник.

– Совершенно верно. Деньги привозили «КамАЗами», хоронили в мешках – несколько десятков шахт почти по сорок метров глубиной были набиты до отказа и замурованы.

Они остановились. Пересветов притопнул ногой: под ним находилась цельнометаллическая стомиллиметровая крышка, под которой было тридцать метров пустоты. И таких мест здесь насчитывалось много. Одним словом, отличные штольни, куда влезет не один контейнер! Порадовавшись этим открытиям, парочка вернулась на исходную позицию у ворот, еще немного поговорила о перспективах дела, и тут появился Батяня.

– Ломакин возвращается, – коротко сообщил майор.

– Это хорошо, – довольно потер ладони губернатор, – он-то нам и нужен.

Выйдя к бывшему КПП, они стали наблюдать, как медленно, но верно по зеленому «лугу» приближается сержант. Ломакин не торопился, он шел осторожно, выверяя каждый шаг.

– Что-то он не торопится, – поджал губы секретарь губернатора, – так можно целый день идти.

– А что, мало того, что уже случилось? – парировал Батяня. – В таком деле спешка ведет к лишним неприятностям. По-моему, достаточно и того, что с нами всеми произошло.

Любинский презрительно поджал губы, но ничего не ответил. Прибывший Ломакин принес с собой еще один спутниковый телефон, взятый на катере у губернатора.

Сержанта завалили вопросами. Ломакин рассказал о том, как он пробирался через болото и тайгу, однако детали уже не имели значения – главным был результат. Благодаря принесенной карте выяснился маршрут, который и предстояло осуществить четверке. Имелся еще один вариант, по которому более коротким путем можно было выйти к реке, где их и подберет катер.

Выслушав эту важную информацию, губернатор жадно схватил телефон.

– Тут ведь еще что, товарищ Пересветов, – скромно сообщил сержант, – ваши люди просили передать, что с вами пару раз хотели связаться эти...

– Ну? Кто еще? – нетерпеливо спросил губернатор.

– Да авиаторы. Что-то срочное.

– Хм... – И надо же было такому случиться: едва Дмитрий Степанович взял в руки телефон, как тут же раздался звонок.

– Вот так, – пробормотал он, – губернатор нужен всем. Ни минуты покоя...

Кивнув, Пересветов зашагал в сторону. Время сечас такое, что лишние уши ему совсем были не нужны.

– Слушаю, – брюзгливо сказал в трубку Дмитрий Степанович.

– Добрый день, господин губернатор. С вами говорит Сергей Шахов, журналист Первого канала, с вами договаривались.

– А, да, здравствуйте, Сергей, – резко изменив тон, теперь уже приветливо отозвался Пересветов, – рад вас слышать.

Губернатор вспомнил о том, вчерашнем, звонке из Москвы. Он был уверен, что разговор сейчас пойдет о будущей игровой зоне. Информация, реклама, тем более по одному из центральных каналов, ему была ох как нужна. Так что он прокашлялся, прочищая горло, и приготовился к интервью.

Шахов был журналистом известным, и Дмитрий Степанович предвкушал немалую пользу отбеседы.

– Мы можем начать интервью? – столичный журналист, не теряя времени, сразу приступил к делу.

– Да-да. Конечно, – губернатор устроился на ящике поудобнее и откашлялся, – прошу вас, спрашивайте.