Этика футбола. Часть 2. На чужом футбольном поле (СИ)

Бандиты, в которых Весенин узнал своих недавних знакомых - Жука и Никиту, опешили и остановились. Теперь дорога была закрыта с обеих сторон, положение безвыходное, надо срочно что-то решать! Либо выбирать где опасности меньше и прорываться, либо предпринимать какие-то нестандартные действия. Проскочить через строй конников было абсолютно нереально. Но и с другой стороны приближались два человека (Купавин уже присоединился к Алексею), вооруженные револьверами. Лезть под пули тоже не хотелось.

Маленький субтильный Жук видимо был сообразительней своего компаньона, он на бегу раскрыл чемоданчик и вытащил из него кубок:

- Никита, через этот майдан не проскочим. Стрема! Надо водой уходить!

И, словно в подтверждение своих слов, с размаху запустил чемодан в реку.

- Давай налево мастырить! Вниз по речке! - проорал второй, так дергая за полу свою войлочную поддевку, что пуговицы брызнули в разные стороны. И уже в одной рубахе, с разгону перевалился через перила моста. Через несколько секунд снизу, казалось из преисподней, раздался громкий всплеск воды.

- Предавайте привет своим марухам, - задорно крикнул Жук, оборачиваясь к полицейским. - Двадцать шесть!

И последовал за товарищем, крепко прижимая к себе кубок левой рукой...

Надо сказать, дорогой читатель, что последние слова, произнесенные Жуком, отнюдь не имеют отношения к его возрасту. На языке блатных это означает тревогу, шухер. Как всякий фартовый он не мог обойтись без позерства. Вся их жизнь и многие преступления, по сути, только для этого и делались. Людям решительным и злым, им хотелось доказать окружающим и, конечно себе, что они лучше других. Но, не будем увлекаться morale universelle, как говорят французы, вернемся к нашему повествованию.

Когда к этому месту подбежали Рябичкин с Купавиным, беглецы уже отплыли на несколько метров. Никита мощными гребками оторвался от Жука и держал направление к пристани, там, рядом с причаленным пароходом, болтались на волнах несколько лодок. Очевидно, бандиты рассчитывали взять одну из них и уходить вниз по течению. Так как темнота стремительно сгущалась, то план этот был не так уж и плох.

В этот момент из-за опоры соседнего пролета моста появилась белая лодка, которой правил высокий человек в белом же одеянии. Это был то ли плащ, то ли пальто, но длинное, почти до пят, и человек на вид был очень пожилым с длинной, до дна лодки, седой бородой. С его появлением порывы ветра стали какими-то особенно холодными, и в них угадывался тонкий запах далекого догорающего костра. Человек управлял лодкой при помощи длинного шеста, а не веслами, как делали на Клязьме все речники. Удивительнее всего было то, что лодка плыла в русле реки и глубина здесь была очень большой.

Старец глянул сквозь белые кусты бровей на Никиту, и, не говоря ни слова, направил нос лодки к нему. Видно белое пятно краем глаза заметил и сам бандит, он повернул голову, и лицо его посветлело, может быть от радости, а может от серебристого свечения:

- Жу-у-у-к, смотри!

Крик запрыгал по волнам в сторону отставшего напарника, но Жуку было не до того: он не снял своей куртки, она намокла, и весила теперь, казалось, сто килограмм. К тому же греб он одной рукой, второй упорно не отпуская серебряный кубок. Силы были на исходе, и "понтовых" слов он больше не говорил.

Никита уже ухватился за нос лодки, скрепив пальцы в замок, - на оголенных по локоть руках явно проступали огромные "мурашки". Здесь нет ничего удивительного, ночи в это время года уже холодные, и вода за день не успевает прогреться. Пойди-ка, поплавай! С трудом подтянувшись, бандит высунулся из воды по пояс и, с громким выдохом, перевалился на дно, уткнувшись лицом в деревянный настил. Между досок он заметил несколько медных монет, не иначе как старик перевозил пассажиров через реку, и плату они бросали прямо в лодку. Но что ему делать здесь, возле моста, какой дурак будет платить деньги, если можно пройти задарма? Да и монеты были какие-то необычные, Никита видел такие первый раз в жизни. Но сейчас было не до разбирательств, он приподнялся на локтях и сел на дно - никаких сидений не было...

- Жук, плыви сюда, - прокричал он хрипло. - Жук!

Но головы подельника уже не было видно над водой, тощее маленькое тело медленно опускалось в пучину реки, левая рука по-прежнему крюком сжимала кубок. Сквозь темные воды не было видно, как донное течение подхватило тело и потащило вдоль русла в сторону от опор моста. Местный водяной умел хранить свои тайны так, что и водолазы будут долго искать, пока найдут. Разве что серебряная чаша все-таки выскользнет и застрянет в водорослях.

Никита, вытянув шею, озирался вокруг. Темнота, ползущая с обоих берегов, плотно смыкалась над лодкой.

- Греби туда! - крикнул он седовласому перевозчику, указывая на место, где совсем недавно еще Жук боролся со стихией. - Живо давай!

Старик не пошевелился, строго глядя на бандита, за все время он так и не произнес ни слова, только длинная белая борода трепетала, подчиняясь порывам ветра.

- Чего ты зенки свои пялишь?! Оглох что ли?!