Этика Спинозы как метафизика морали

⁸ Как полагает Дж. Беннетт, «Этика» Спинозы содержит следующие значимые этические положения. 1. Действительное положение вещей не включает в себя качества доброго и злого, а в самих действиях нет атрибутов истинного или ложного. 2. Спиноза подчеркивает тот факт, что обычные люди выносят ценностные суждения относительно вещей (что они добрые, злые, испорченные и т. д.), наделяя сами вещи такими качествами как их важнейшими признаками (из посылки «Эта вещь хороша для меня» следует заключение «Эта вещь хороша»). 3. Использование ценностных определений является свидетельством того, что сам Спиноза прибегал к ним в воспитательных целях в силу своей внутренней (субстанциальной) убежденности в их способности оказывать влияние на людей, побуждая читателей его книги (после предварительного «исправления» их ума) принять его точку зрения в противоположность позиции его оппонентов (Bennet /. A Study of Spinoza’s Ethics.

Indianapolis: Princeton univ. press 1984. P. 9—13). Обращение Спинозы к моральному (ценностному) языку представляется Беннетту некоторой уступкой дидактического характера, свидетельствующей о человеческих слабостях самого автора «Этики», ведь его доктрина ставит под сомнение ценность всякого умышленного стремления, в то время как Спиноза был одержим именно такого рода идеей – стремлением преобразить саму человеческую природу

⁹Bartuschat W. Metaphysik und Ethik in Spinozas «Ethica» // Studia Spinozana Vol. 7 (1991): The Ethics in the Ethics. Wuerzburg, 1991. S. 15–19. Эти идеи получили свое развитие в его книге: Spinozas Theorie vom Menschen. Hamburg, 1992.

¹⁰ «Простая, неделимая внутри себя сущность не может служить причиной бытия сложного мира. Такого рода сущность лишает нас всякой возможности постичь этот мир, опираясь на то, что является его причиной». Подобно тому, как сложное устроение этого мира, рассматриваемое в аспекте человеческого мышления и человеческой телесности, не может быть выведено из Бога, рассматриваемого в нем самом, точно так же невозможно вывести из него и человеческое стремление к разумному определению своего места в мире, т. е. то, что отличает модус человека от других модусов. И то и другое предшествует самому представлению о Боге (ibid. S. 17).

¹¹

В трех своих работах, посвященных Спинозе, Жиль Делёз освещают разные аспекты его творчества: La philosophie critique de Kant: Doctrines des facultes. Le Bergsonisme. Spinoza. P.: Presses Univ. de France, 1963; Spinoza et le probleme de l’expression. P.: Minuit, 1968; Spinoza: Philosophie pratique. P: Minuit, 1981.

¹²Wolfson H.A. The Philosophy of Spinoza. Cambridge, Mass.: Harvard univ. press, 1934. P. 766.

¹³Кант И.

Критика способности суждения. М.: Искусство, 1994. С. 264.

¹⁴ Там же. С. 265–267.

¹⁵Curley Е. On Bennett’s Spinoza: the Issue of Teleology (in: Spinoza. Issues and Directions. The Proceedings of the Chicago Spinoza Conference, 1986. P. 39–52). Керли вполне резонно возражает Беннетту, указывая на неполноту его доказательств того, что Спиноза вообще отрицал всякую телеологию, тем более что в известном Прибавлении к ч. I «Этики» сам Спиноза подчеркивал приверженность большинства людей именно к такому, субъективно-целесообразному типу причинных объяснений. Здесь нужно остановиться на одном пункте их дискуссии. Беннетт, отрицая наличие телеологии в системе Спинозы, указывает на то, что сам Спиноза не допускал возможности каузальных отношений между модусами, принадлежащих к разным атрибутам субстанции – мыслящему и протяженному (он ссылается на принцип параллелизма порядка вещей и порядка идей в т. 6 и 7 ч. II «Этики»). Отсюда будто бы следует, что никакое идеальное намерение, существующее в нашем уме, нельзя считать в полном смысле причиной

какого-либо нашего действия, поэтому последнее не может считаться в этом смысле целесообразным. Наиболее основательная критика позиции Бенетта, отрицающего всякую телеологию у Спинозы, содержится в статье Дона Гарретта: Garrett D. Teleology in Spinoza and Early Modern Rationalism // New Essays on the Rationalists. Ed. by R. J.Gennaro, Ch. Hueneman. Oxford.: Oxford univ. press, Inc., 1999.

¹⁶ Эта практика моральных медитаций, составляющая своеобразную профилактику души от возможных патологических (аффективных) состояний, близка к стоической традиции духовных упражнений (Адо П. Размышления о понятии культуры себя // Адо П. Духовные упражнения и античная философия: Пер. с фр. М.: Степной ветер; СПб.: Коло, 2005. С. 307–308).