Этюд в розовых тонах

– Ты хочешь узнать, где и с кем я была? Да ни с кем. Просто тоска заела. Сначала меня действительно чуть не сбил один парень. Он испугался и, чтобы загладить свою вину, пригласил меня к себе домой. Мы с ним немного выпили, и я ушла. Шаталась по улицам и…

– …и пыталась вспомнить, где ты видела его раньше? Ну и как, вспомнила? – в голосе Маши звучала тревога, она словно силилась прочесть Алины мысли; невозможно было допустить, чтобы она что-нибудь узнала.

– Нет. Не вспомнила, – отрезала Аля. – И вообще… Все это несущественно. Может, встречалась где-нибудь на улице или в магазине. Такое бывает…

– Я тоже не люблю, когда, увидев человека, не могу вспомнить, где же я видела его раньше. Мне сразу начинает казаться, что это один из тех псевдоморяков, которых я кинула, или кто-нибудь еще, у кого я умыкнула кучу денег… И тогда мне чудится, что меня узнали… А это страшно. Тебе, глядя на этого парня, тоже было страшно? Ты подумала, что встречалась с ним у старухи?

Старухой она упорно называла Софью Андреевну. Маша тем самым дала ей подсказку, которой Аля не преминула воспользоваться.

– Да… Мне показалось, что я спала с ним у Софьи Андреевны, поэтому-то я и ушла.

Хотя на самом деле она провела в постели с Виктором Кленовым пару часов незабываемого блаженства. С первым, что называется, встречным. Конечно, она больше не будет встречаться с ним, она не допустит, чтобы и он тоже вспомнил ее. Разве приятно обнимать ту, кто давал свидетельские показания в прокуратуре, благодаря которым Виктор Кленов провел несколько месяцев за решеткой. Но ведь она же видела его на лыжне! Видела! Он был там, в лесу…

– Я поняла. А что с тем парнем, которого ты вызвала по телефону? Ты пошутила? Никого не было?

– Почему же не было. Был. Но мне показалось, что он повел себя несколько грубо. Хотя, с другой стороны, как можно требовать любви и нежности от совершенно незнакомого человека, тем более от мужчины…

– Да, женщины более нежные и понятливые… – проговорила между тем чуть слышно Маша, глядя в пространство, словно вспоминая что-то.

– А как прошла встреча с той дамой… которая с оборудованием? – очнулась Аля от своих воспоминаний.

– Нормально. Выпили, посидели, обсудили кое-какие дела, я просмотрела каталог, но мне там мало что понравилось. Она обещала достать еще несколько других…

– Ты была у мужчины? – вдруг спросила Аля ее прямо в лоб и даже поднялась на постели. – Ну же… За женским голосом скрывался другой, мужской? У тебя есть любовник?

– А тебя бы это смутило? Тебе не хочется, чтобы у меня кто-то был?

– Напротив. Мне кажется, что для твоего душевного равновесия тебе как раз и не хватает мужчины. Но только не по вызову, а настоящего, твоего мужчины.

– А тебе?

– Я пока боюсь заводить романы… Меня еще долго будут преследовать видение тех мужчин, с которыми я спала за деньги. Для которых танцевала и вместе с которыми пила дешевую водку.

– Тогда живи как жила.

– А я и живу. Просто захандрила что-то. Никак не пойму, чего мне хочется.

– Скоро будет готов дом. Наш дом. – Маша положила руку ей на талию. Аля напряглась. Но когда Маша, склонившись над ней, поцеловала ее прямо в губы, Аля вдруг поняла, что ни у какого мужчины Маша не была. Да она же была с женщиной… «Я спокойно смотрю на эти вещи, – вдруг вспомнила она Коренева. – Сексуальная ориентация – это личное дело каждого. Главное, чтобы такие, как вы, не превратились в мужененавистников».

Вместе с поцелуем Маша подарила Але самый мощный козырь, который когда-либо существовал на свете. И теперь, обладая им, Аля сможет вертеть этой воровкой как угодно. Она выпотрошит ее, разорит, обезоружит своей обманной любовью. Она превратит ее в свою рабыню, и тогда ей не понадобится ни Теслин, никто… Она сама сможет обезопасить себя.

Закрыв глаза, Аля поцеловала Машу. Так, как если бы она целовала мужчину. Руки ее нежно обвили шею Маши, заскользили по спине.

– Я не хочу, чтобы ты встречалась с мужчинами, – прошептала Аля на ухо Маше и замерла в ожидании реакции.

– И я не хочу, чтобы ты встречалась с мужчинами.

– Значит, ты была с женщиной?

– Я хотела быть с тобой, но ты бросила меня, и я отправилась действительно к женщине. Но мы едва знакомы, а потому у нас ничего такого не было…

– Она красивая? – Аля взяла голову Маши в свои руки и заглянула ей в затуманенные страстью глаза. – Красивее меня?

– Нет. Ты – самая красивая. И я люблю тебя. Я полюбила тебя с тех самых пор, как только увидела тебя.

– А я увидела в тебе… себя… – Она прощупывала эту незнакомую для себя заминированную неожиданными психологическими тонкостями дорогу. Она ничего не знала о женской любви, а потому боялась все испортить одним неправильным словом. Она не знала, чего хочет Маша – чтобы ею обладали или чтобы обладала она.