Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе

Таким образом, можно, по-видимому, с достаточными основаниями говорить о том, что совпадение, «слияние» двух линий эволюции — этнической и потестарно-политической, — происходит в предклассовых, а отчасти и в раннеклассовых обществах на уровне племени. Правда, необходимо в связи с этим заметить следующее.

Племя как этнопотестарный организм — явление сравнительно позднее. В полной мере сочетание этнического и потестарно-политического характерно было скорее для развитого племени, сформировавшегося уже тогда, когда классические формы первобытнообщинного строя начали разлагаться. И ранние формы племенной организации, и их функционирование восстанавливаются скорее теоретически[397].

Именно это последнее обстоятельство послужило исходным пунктом для наступления на самое понятие племени в западной, особенно американской социальной антропологии. Начавшись примерно два десятилетия назад, это наступление приобрело особую остроту (и, следует сказать, лучше всего аргументируется) в работах М. Фрида[398]

. Примечательно, однако, и то, что как сам Фрид, так и его единомышленники, вовсе не отрицают идею племени как таковую. Речь идет преимущественно о том, что племя возникало, по их мнению, как явление вторичное, в результате контактов с «государственными» обществами, и что развитая племенная организация, какую наблюдал Л. Морган, скажем, у ирокезов, как раз и была вторичной. А кроме того, даже самые непримиримые критики понятия племени ни в коей мере не отрицают как раз потестарную (по их терминологии, естественно, «политическую») функцию племени, как форму общественной организации.

Вопрос о месте племени в развитии таких форм, поставленный практически одновременно в работах разных исследователей, безусловно, заслуживает специального обсуждения. Справедливо, что широкий, так сказать, глобальный подход к представлениям о племени, как комплексе экономических, территориальных, языковых, потестарно-политических, идеологических и иных свойств, не всегда может рассматриваться как достаточно обоснованный. Однако нет, по-видимому, причин и для того, чтобы отказаться от понятия племени, как такой относительно крупной единицы социальной организации, которая выступает одновременно и как этническая, и как потестарно-политическая общность. В таком смысле это понятие и употребляется здесь и в дальнейшем.

Потестарно-политическая структура общества, выполняющая роль как этноконсолидационного, так и этнодифференцирующего фактора, именно в силу этих причин осознается членами той или иной этнической общности именно в качестве такового. Сознание своей принадлежности к определенному этнопотестарному, а в раннеклассовом обществе — уже к этнополитическому, т. е. раннегосударственному, организму превращается в один из главных признаков, отделяющих «своего» от чужака. Поэтому можно говорить о том, что в этническом самосознании, которое уже само по себе есть сознание отличия «своих» от «чужих», на достаточно ранних этапах присутствует определенная этнопотестарная составляющая, которую можно условно обозначить, как «потестарное самосознание». В общем это вполне естественно, если понимать этническое самосознание, как «своего рода результанту действия всех основных факторов, формирующих этническую общность»[399]. Этот вопрос впервые нашел отражение в работе П.И. Кушнера об этнических территориях, но не стал там предметом специального рассмотрения[400]

.

Значение этого вопроса заключено, собственно говоря, в том, что этническое самосознание безоговорочно относится сейчас к важнейшим характеристикам этнической общности. Соотношение этнического и потестарно-политического элементов в самосознании в общем, по-видимому, аналогично соотношению двух линий общественной эволюции, о котором уже шла речь. Их развитие идет в направлении постепенной дифференциации: они постепенно вычленяются из комплексного этнического сознания («мы-они»), которое свойственно развитому первобытному обществу. Однако окончательное их разделение происходит сравнительно поздно — уже на стадии раннеклассового общества, когда начинают складываться первичные народности, т. е., по определению И.Н. Хлопина, после «второй сегментации»[401].

Вместе с тем этническое сознание эволюционирует не только в направлении дифференциации. В.И. Козлов справедливо отметил такую особенность этнического самосознания доклассового общества, которую можно определить, как постепенное изменение его оснований: от чисто генеалогических, т. е. представления об общности происхождения, до практического отождествления этнической и, скажем, конфессиональной или же, что для нас особенно важно в данном случае, этнической и, назовем ее, «ритуально-потестарной» принадлежности[402]. И в этой связи существенный интерес представляют случаи превращения в этнонимы названий раннегосударственных образований или отдельных общественных структур меньшего масштаба.