Это был просто сон...

Ирине стало неловко. По голосу невозможно было определить чувство, но лицо-то выдавало с головой: зависть! Клаемь завидовала. Может быть, по-белому, без неприятных мыслей в адрес своей подопечной, но зависть все равно есть зависть, даже самая что ни на есть светлая…

— А почему он разговаривал со мной через голографический экран? — спросила Ирина, чтобы только увести разговор в другую сторону.

— Черное безмолвие, — пояснила Клаемь. — Генетический дефект, выражается в полном отсутствии голосовых связок. Считается условно-негативным, так как иногда сопровождается тяжелыми пороками сердца… Но, в общем-то, таких детей рождается довольно много… Что, впрочем, не мешает им нормально расти и развиваться.

— А почему Алавернош не поставил себе речевой синтезатор, такой, как у вас? — полюбопытствовала Ирина. — Или это очень дорого?

— Да нет, не так уж и дорого… Просто он — Оль-Лейран, и этим сказано все! Они предпочитают приспосабливаться к естественному ходу событий. Поэтому они живут на деревьях, практически не используют биоинженерию при планировании семьи, стремятся употреблять в пищу только натуральные продукты например… Все должно быть натурально и естественно! Если проблему нельзя решить без механических имплантов, а прямой угрозы жизни нет, то эту проблему решать, скорее всего, никто не станет. Это, можно сказать, их модель мира…

— А что в ней такого плохого? — спросила Ирина. — По-моему, нормально…

— До определенного предела, — Клаемь замолчала, не стала объяснять дальше.

Ирина тоже замолчала. Ее начало сильно тянуть в сон, и это не осталось незамеченным.

— Ну, пойду, не буду мешать…

"Вы совсем не мешаете", — хотела возразить Ирина, но не успела — заснула.

Наконец наступил долгожданный день, когда хрустальный гроб открыли и разрешили из него вылезти. Ирина первым делом потребовала одежду.

— Не советую, — сказал на это Феолэск. — Вам же скоро снова туда возвращаться.

— Отвернитесь! — потребовала Ирина, торопливо просовывая голову в ворот рубашки.

Пальцы противно дрожали, волной дурноты подкатила отвратительная слабость. Стерильный воздух палаты вызывал тошноту. Феолэск помог Ирине сесть; ладонь у него оказалась сухой и горячей.

— Клаемь рассказала мне, — проговорила Ирина, безуспешно пытаясь справиться с тошнотой. — Ну, в общем… Извините меня. Я не знала.

Феолэск внимательно посмотрел на нее.

— Наша Клаемь — удивительный человек, — сказал он. — Я жил у нее… в детстве… Она потом замуж вышла, а я остался в ее прежнем доме…

— Да, — улыбнулась Ирина. — Клаемь — хороший человек.

А про себя подумала: "Он сказал — в детстве. А хотел сказать что-то другое. Но что?"

— Всем рассказывает, кто пытается… доставить мне неприятности. Но, знаете ли, до сих пор еще никто не извинялся. В основном, предпочитают молчать.

— Потому что стыдно, — пояснила Ирина. — А как же все-таки это получилось?

— Сайфлопы? Изначально это была игрушка для младших сестер…

— Если не хотите, не рассказывайте, — торопливо проговорила Ирина.-

— Они умерли, — досказал все-таки Феолэск. — Не успели наиграться. Даже увидеть толком не успели. И вот тогда я решил отомстить…

Ирина молчала. Сама напросилась, как говорится. Дернул же бес спросить…

— Глупо в общем-то получилось, — деловито продолжил Феолэск, справляясь с воспоминаниями. — Теперь от сайфлопов попробуй избавься! Похоже, с этим злом придется смириться. Уничтожить их невозможно. Я жалею, что сотворил их такими неуязвимыми…

— Поэтому вы так долго держите меня в этом гробу? — решилась нарушить молчание Ирина.

— Да, они мутировали, — с досадой ответил Феолэск. — Теперь какую только заразу не переносят! Самая страшная — ариз-болезнь, поражает периферическую нервную систему. Вам не повезло. Оружие придумать просто, — добавил он напоследок. — А защиту от последствий его применения реализовать куда сложнее…

"Это да", — мрачно думала Ирина, вновь укладываясь нагишом на осточертевшее ложе. — "Скорее бы уже выбраться отсюда…"

Они шли по парку, в густеющей синеве позднего вечера. Ирина радовалась как ребенок тому, что ее наконец-то выписали из надоевшей больницы. Последние несколько дней она думала и все никак не могла придумать, что бы такое подарить Феолэску. Почему-то не хотелось расставаться с ним без подарка. Но что она могла подарить? У нее в этом мире практически ничего не было. Цветочный портрет, подарок Алаверноша, был слишком личным, такое дарить тому, кого не особо близко знаешь, неприлично. Да и садовника обижать не хотелось…

Еще утром Клаемь принесла одежду и сумочку, где Ирина держала кодификатор, документы и всякую мелочевку. Копаясь в ней сейчас, Ирина обнаружила вдруг пластиковую коробочку с флэш-кубом. Это была запись сольного концерта Фарго "Времена года", с личным автографом автора. "Точно!" — обрадовалась Ирина. — "Подарю хотя бы это! Фарго тут все любят и знают… стоп! А вдруг сийты не воспринимают привычный нам звуковой ряд?"