Это было недавно, это было давно...

Работая на поверхности, мы с интересом наблюдали за действиями машинистов подъемной машины. И вот однажды в нашу смену заболел и ушел домой машинист. Телефонной связи не было, вызвать другого машиниста, послав кого-нибудь за ним, — значит, потерять много времени. А для выполнения сменного наряда нам нужно было выдать на-гора пару скипов породы и спустить лес для крепления. Тогда я сказал горному мастеру, что могу взяться за управление подъемной машиной, но при условии, что во время подъема и спуска скипа в забое никого не будет. Все согласились, и я впервые сел за рычаги этой машины. Простоя не было, и наша смена успешно выполнила задание.

Обо всем этом на следующий день горный мастер Петр Урванцев сообщил начальнику горных работ Михаилу Гавриловичу Гриневу и механику Павлу Васильевичу Нотченко. Впоследствии, как только не хватало машинистов, мне все чаще стали доверять управление подъемной машиной.

Забегая несколько вперед, скажу, что с легкой руки механика П. В. Нотченко в дальнейшем на строительстве шахт №№ 71—72 и 73—74 и другие механики — В. Коржавин, Т. Савчук, А. Вебер стали привлекать меня к обслуживанию тех или иных механизмов. В то время с одной работы на другую переводили без письменных приказов, и мы привыкли беспрекословно подчиняться любому устному распоряжению руководителей. Удостоверений на право обслуживания механизмов тогда никто не требовал. Мне, например, довелось поработать и машинистом подъем», и машистом шахтных Насосов (камеронщиком), и машинистом компрессора. А в копие 1946 года по настоянию механиков меня перевели на постоянную работу в электромеханическую службу УНШ, и на этом моя проходческая карьера закончилась. Но это случилось

уже много позже, а пока я продолжал работать проходчиком.

Во время восстановления шахты № 66 мы часто оказывались и работали в очень опасных условиях. Вывалы и обрушения над штреками достигали порой десяти и более метров. От пожаров песчаник в кровле сильно потрескался н обрушивался большими глыбами, нередко совершенно неожиданно. И когда мы выкладывали костры над креплением, то работали почти молча, без лишних слов — так велико было нервное напряжение. Не раз убеждались, что преходить новые выработки намного легче, чем восстанавливать старые.

После пожара вода в шахте № 66 стала очень кислотной. Например, капая в одну точку, вода за один месяц пробивала в шахте рельс. Откачанная вода стекала в реку Большая Гремячая, отравляя в ней все живое.

Новый, 1945 год принес советскому пароду и всем народам государств антигитлеровской коалиции реальные надежды на скорый и окончательный разгром фашистской Германии.

Мы каждый день, затаив дыхание, внимательно слушали очередные сводки Совинформбюро.

Первого мая 1945 года наши войска вели жестокие и кровопролитные бои уже в самом Берлине.

Второго мая над рейхстагом взвилось советское Красное Знамя. Берлин пал!

Утром 9 мая 1945 года по радио было передано радостное и долгожданное сообщение о том, что 8 мая фашистская Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции. В этот день мы, как всегда, пришли утром на работу. Начальник горных работ, Михаил Гаврилович Гримов, собрал нас н горячо поздравил с долгожданным Днем Победы. А потом, впервые за все годы войны, нас отправили с работы домой. По всей стране был объявлен нерабочий день.

В то же утро праздничные митинги состоялись у конторы УНШ, на всех других шахтах. По такому торжественному случаю всем шахтостроителям к обеду выдали по 100 граммов водки.

Богат и эмоционален русский язык. Но я не могу подобрать нужные слова, чтобы в полной мере описать всеобщий восторг, воодушевление, огромную радость, какую пережили мы, гремячинцы, отмечая со всем советским народом первый день Победы. Зто был действительно «праздник со слезами на глазах». Многие плакали, вспоминая своих родных и близких, которые ушли защищать Родину и уже никогда . не вернутся в--свои-семьи...

Вспоминали и тех, кто в годы войны погиб во время строительства гремячинских шахт, кто умер от истощения и простуд, от других болезней и навечно остался лежать здесь, в гремячинской земле.

Вечером 9 мая 1945 года в Москве в честь Дня Победы был- дан праздничный салют. Мы взволновано слушали этот салют по радио.

Москва салютовала героической Красной Армии и флоту.

Москва салютовала труженикам тыла.

Москва салютовала всему советскому народу — народу-воину, народу-труженику, народу-победителю!!!

ГРЕМЯЧИНСК ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Я часто вспоминаю атмосферу послевоенного Гремячинска, жизнь и интересы первых жителей нашего города. Не претендуя на бесспорность, я бы отметил следующие интересы, увлечения и устремления послевоенных гремячинцев.