«Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу». Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела

Она в незнакомом доме, вокруг много чужих людей, они кажутся пугающими. Она не знает, как эти люди ее видят, что они думают о ее беременности. Я сразу вспоминаю статистику, свидетельствующую, что студентки медицинских факультетов гораздо чаще беременеют перед госэкзаменами, чем во время учебы, и говорю ей об этом. Для студентки-медика это может стать отсрочкой для идентичности, она сначала займется ребенком, а потом когда-нибудь вернется к необходимости закончить учебу. Во сне госпожа Рёль подумала, что пять месяцев — слишком поздний срок, чтобы что-то изменить, т. е. сделать аборт. Я говорю: это звучит как пятый или шестой семестр… Она перебивает меня, смеясь, что все так и есть. Слишком поздно опять менять специальность. Я также думаю о «Ребенке Розмари»: там тоже есть пугающее чужое окружение, которое имеет странные притязания на ребенка. — На выходные она ездила с матерью в небольшой городок в соседней стране, встреча была очень милой, маленькая собачка матери тоже была с ними. Это очень молодой пес, его еще нужно воспитывать. Он очень привязан к матери, как будто он новый ребенок, который заменяет матери дочь.

Когда мать была беременна госпожой Рёль, она была совсем к этому не готова. После родов она сразу же вернулась к работе, бабушка стала матерью, а мать была как отец: она возвращалась с работы по вечерам… В «Ребенке Розмари» кажется, что нерожденный ребенок должен родиться для чужеродных целей. Чудовищное окружение во сне связано со страхом, хотя во сне она этого страха не чувствовала. Удивительным образом она полагает, что ребенок делает из матери нечто чуждое, незнакомое. Как если бы мать должна была во время беременности удивляться тому, что она станет матерью, будто это что-то инородное. И она сразу же отдала своего ребенка собственной матери и заранее отправила отца подальше. Такой ребенок и сам по себе должен остаться чужим, она всегда была другой, чужой, ребенком без отца. Во сне страх перед чужими и новой идентичностью, страх ребенка проецировался на пугающее окружение. В фильме Розмари отдают во власть чужеродных сил. Но одновременно можно заметить, что это и ее собственные страхи перед ребенком, страхи новой идентичности, которая ей навязывается. В ее страхе скрыто и желание избавиться от ребенка, если пугающие люди заберут его. В фильме мать в итоге принимает чудовищного ребенка. Когда госпожа Рёль родилась, не было никого, для кого бы родился этот ребенок, был вакуум на месте отца, нечто ужасное. Не было отца, который помог бы ребенку обрести идентичность.

Динамика прояснилась: прогресс в учебе и ее окончание означают отделение от матери. Мать компенсирует возможную утрату дочери с помощью маленькой собачки, у нее снова есть «ребенок». Если бы пациентка забеременела и родила ребенка, она не закончила бы учебу, вернулась бы к матери и у матери бы снова появился ребенок. Опять же не было бы отца, констелляция детства пациентка повторилась бы: бабушка, мать и ребенок.

Николь