Это моя дочь

Она недоверчиво посмотрела на меня голубыми глазами, моими глазами, мать вашу. Неужели сама Ольга этого не видела? В ней ничего нет от псевдоматери. Скорее всего видела, но продолжала упрямо стоять на своём.

Я вдруг вспомнил, как она упала в грязный снег. Её сзади удерживали за руки, а она вдруг обвисла и упала. Просто лицом в грязный снег, словно не чувствуя ничего вообще. Как так может быть? Может ли преступник привязаться к своей жертве? Это тоже какой-то мудреный симптом?

– Как тебе имя Алёна? – решился спросить я.

– Меня Даша зовут, – верно поняла она. – Дарья. Потому что я мамин подарок. А подарки никому не отдают!

И прижалась к окну носом, маленькая воительница. А я подумал о том, что теперь точно никому её не отдам. Теперь она дома.

Глава 12. Ольга

Реальность возвращалась ко мне урывками. Вот мерное укачивание автомобиля. Я лежу на заднем сиденье, ноги согнуты, коленками упираюсь в холодное стекло. Ремень на мне застегнут, но из-за неудобства позы больно врезается в мой бок. Я хочу спросить, куда мы едем, куда меня везут, но на это недостаёт сил. Да и думаю только о том, что у меня забрали Дашку. Только вспомню, как её уносят, так порываюсь встать, идти спасать, но и на это сил не хватает.

Потом меня несут на руках. Неловко и тоже неудобно. Вспоминаю, как на руках меня муж нёс. В день свадьбы, да и раньше, до того, как стал монстром, любил носить. Например – в постель. Он сильным был, в полной мере я ощутила на себе его силу только после перевоплощения в чудовище.

А сейчас несут – кажется вот-вот выронят. Но все равно. В снегу я уже лежала, воротник куртки мокрый, холодит кожу. С усилием открываю глаза и вижу усы. Кажется вдруг – дед. Мой дед. И я снова маленькая, в деревне, уснула играя, и несут меня спать в кроватку, подушки на которой накрыты кружевными салфетками – для красоты. Но деда давно нет. И вспоминаю вдруг машину. И даже имя – Игорь.

– Помоги сапоги снять, – командует его жена. – Куртку тоже. Одеяло неси. Девочка, чаю попей, с лимоном и мёдом, горячий.

Мне приподнимают голову, в рот течёт сладкая до приторности и одновременно терпкая жидкость. Закашливаюсь, затем послушно глотаю все. Мою голову вновь опускают на подушку.

Потом просыпаюсь и даже не понимаю, какое время суток. В доме, а это дом приземистый потолок и тёмные обои на стенах. Узкое окно зашторено и кажется, что ночь. Но дверь открывается и из соседней комнаты вливается свет. Дневной.

– Где я? – говорю хриплым голосом, горло пересохло и не хочет выпускать из себя воздух. Впускать тоже, кажется, задохнусь.

– Мужики же с ребёнком ушли, – говорит женщина. – Не бросать же тебя на дороге… Мы на дачу ехали как раз, вот тебя и взяли.

При слове ребёнок резануло по сердцу. Струдом привстала на кровати. На тумбе рядом чай, остывший уже. Тянусь к нему и рука моя дрожит. Думала просто смочить горло, но неожиданно пью жадно, до дна. Чай отдаёт малиной, тоже отправляя меня в детство мыслями. Не время.

– Спасибо, – отвечаю я, и теперь слова даются мне легче. – Я пойду.