Это моя земля!

В общем, как и положено, история развивается по спирали. Пока офицеры бригады во главе с Раченковым метались как угорелые, пытаясь хоть как-то наладить быт и организовать охрану внезапно свалившегося им на голову «счастья» в виде лагеря беженцев, носящего красивое официальное название «центр спасения»… Пока голову ломали, как же распределить и без того немногочисленный личный состав на огромное количество требующих немедленного выполнения задач… В общем, пока люди жилы рвали – полковник Кондаков выздоравливал и набирался сил. За полторы недели все более-менее устаканилось, и даже количество бойцов в бригаде слегка выросло благодаря отличной идее Раченкова: отпуская по домам бойцов из Подмосковья и ближних областей, он предлагал им возвращаться назад со всей семьей. Мол, как там у вас дела сложатся – бог весть, а тут и высокие стены, и обширные склады, и бронетехника, и какая-никакая «массовка». И хотя от бригады в три с половиной тысячи штыков списочного состава к тому моменту реально в строю оставалось едва ли пять сотен… даже самый тупой бойчишка понимать должен: двумя батальонами при тяжелом оружии и бронетехнике отбиваться, один черт, намного легче, чем в гордом одиночестве, с единственным «калашом» и весьма скудным боекомплектом. В общем – довольно многие вернулись, слегка поправив если и не катастрофическое, то весьма близкое к тому положение здесь.

Кондаков, надо признать, полным дураком все-таки не был. Ожидаемого многими разноса с воплями и брызгами слюны по выходе его «с бюлютня» так и не приключилось. Он лишь вяло пожурил Раченкова за то, что тот «не смог предотвратить массовых случаев самовольного оставления части солдатами срочной службы». А тот факт, что бойцы часть «самовольно оставили» еще и с оружием в руках, он вообще проигнорировал. У меня в этот момент прямо образ его в голове возник: скучающе-брезгливое выражение самодовольной физиономии и задранный вверх подбородок… Тьфу, блин, погань! Нет, чтоб спасибо людям сказать… Но, по логике полковника и ему подобных, благодарить людей в таких ситуациях не за что: они ж просто делают то, что обязаны. Так чего им еще? Вот если б не делали – тогда разнос по полной форме и строгий выговор с занесением в личное дело. Уж не знаю, сколько еще Раченков с этим упырем политесы разводил бы, но тут случился таджикский бунт. И героический комбриг пал смертью храбрых, обороняя свой кабинет в штабном корпусе. Правда, хронология у данного происшествия несколько сумбурная, потому как приказ на сожжение тел погибших он прямо в пылу боя отдать вряд ли мог. Да и выполнять подобный приказ в тот момент было и некому, и некогда. Хотя, собственно, прав Алексей – оно мне надо? Вообще ни разу! Помер Максим – и фиг бы с ним! Людей вот только жалко…

– Ты чего? – легонько притронулся к моему плечу Солоха, когда УАЗ сначала сбросил скорость, а потом и вовсе встал возле дорожной «вилки», где от трассы «Холмогоры» уходило влево Московское шоссе, что вело в сторону города Сергиев Посад.

– Батя поставил задачу на обратном пути через город проехать. Поглядеть, что там к чему.

– Да как скажешь, – посерьезнел Андрей и слегка приподнял за ствол стоящий между колен автомат. – Все понял: «Отставить травить байки, по сторонам глядим внимательнее, находимся в полной боевой готовности». Так?

– Примерно.

На «Вакцину» мы заезжать не стали. Я лишь надавил на клаксон, когда мы проехали мимо их КПП. Надавил – и тут же спохватился… но глянул в зеркало заднего вида и успокоился. Оккупировавшая левое плечо Бурова блондинка даже ухом не повела, лишь губами во сне по-детски причмокнула. Перехватив мой взгляд в зеркале, Андрей сделал страшные глаза. Мол, командир, в плане «полной боевой» я сейчас как-то не совсем готов. Вместо ответа я лишь рукой быстро махнул. Расслабься, дружище, пусть спит. Пока ничего не случилось – для наблюдения и нас троих хватит. А уж если случится что – то она так и так проснется. Буров явно все понял правильно, лукаво улыбнулся и подмигнул.

Город встретил нас мертвой во всех смыслах тишиной. Оглядываясь по сторонам я, не буду врать, пожалел, что на улице до сих пор светло. Глаза б всей этой гнуси не видели! Но смотреть нужно, приказ такой: осмотреться и прикинуть, что тут к чему. Вот и прикидываю. Разглядываю…