Это Свинцовый Дол, детка!

Она закивала, все еще улыбаясь. Слезы на тугих щеках высохли разноцветными разводами.

– Посиди тут, – Игорь кивнул на скамейки, окружающие стоянку по периметру.

– Я куплю влажные салфетки. С твоей физиономией ты до первого патруля дойдешь.

Она хмыкнула и глянула на него просительно.

– И сигареты!

– Ну, куда без них.

Он развернулся и, заложив раненую руку за обшлаг куртки, двинул в супермаркет.

«Так. Салфетки, сигареты, что-нибудь поесть и… надо придумать, где сегодня ночевать».

Когда он вернулся с едой и яркой пачкой табачной отравы, она сидела на скамейке, курила и тупила в телефон. Грязное лицо освещалось зеленым экраном. Рядом со скамейкой, в урне тлели бумажки.

– Нашла? – кивнул он на сигарету.

– Стрельнула. – белые зубы сверкнули на замурзанной физиономии. На щеках отчетливо виднелись ямочки.

Он сел, принялся открывать салфетки, одной рукой это получалось плохо и он сунул девице блестящий пакетик.

– На, открывай, зеркало есть?

– Неа.

– Ну, вытирайся.

«Надо же, девушка без зеркала. Я такого не видел еще. А что я вообще видел, с этой работой круглыми сутками для…?! Стоп. Хватит»!

Спина ощущала твердые ребра скамейки, яркие окна супермаркета бросали блики на крыши машин, замерших на стоянке. Бумажки в урне перестали тлеть, показались язычки огня.

– А сигареты? – спросила девица, повернув к нему относительно чистую физиономию.

Игорь спохватился.

– А, да – на!

Она цепкой лапкой выхватила пачку и, косясь на горящую урну, произнесла с вызовом.

– Тебе что от меня надо?

– Ну, видимо, «спасибо». Мама не учила?

Он не смотрел в ее сторону, щуря глаза на яркие окна, говорил машинально. Только подумал: «Фу, дура. Она что, считает, что представляет какую-то ценность, неряха такая ободранная»?

Потом повернулся и глянул на девицу внимательней. На фоне полыхающей урны ее силуэт выделялся четко, волосы сияли радугой.

Его она, точно, заинтересовать не могла бы. Да и не до того ему, нужно куда-то забиться и обдумать все, как следует. Как жить дальше, например?

Но мордочка, вытертая салфетками, вполне симпатичная, глаза большие, носик аккуратный, губы полные. Если б не синяк. Но кому он может помешать? Тем, кто охотится на таких дурех, точно не помешает. «И причем здесь я»?

Она была занята тем, что бросала использованные салфетки, одну за другой, в костер, разведенный в урне. И таращилась на то, как огонь пожирает их.

– Тебе надо домой, поздно уже.

Урна, коротко отполыхав, дымила вовсю. «Сейчас ветер дунет в нашу сторону и я провоняюсь дымом от мусора. И что я здесь делаю, с этой дурындой»?

Он поднялся и пошел к машине, прижимая больную руку к груди. Похоже, обезболивающее заканчивалось, палец дергало.

– Э-э, постой. – Она догнала и схватила за рукав.

– Что вам еще, мадемуазель? «Если сейчас денег попросит, пошлю подальше».

Он провел здоровой рукой по аккуратной бородке, глядя сверху вниз.

Она потупилась.

– Мне домой надо через пустырь идти и больницу. А там лес и бомжи. Меня Пашка провожал, а щас его замели.

– Ясно. У меня собака в машине, нужно взять его, прогуляется.

– Собааака! Ух ты! – разулыбалась девица всеми ямочками.

Они пошли рядом. Девица была ему по плечо.

– Его зовут Хуан, он чихуа-хуа. Кстати, а тебя как зовут.

– Варя.

Он приостановился.

– Меня Игорь, можно Гарик.

Хуанка уже проснулся, издали за стеклом виднелась мордочка, лапы заперебирали по окну, когда заметил хозяина.

Когда они подошли, пес вопросительно глянул на Игоря, дескать это еще кто?

Он, еще не открыв двери, постучал по стеклу и сказал: «Нельзя! Свой»!

– Что, кусается? – Варя было разлетелась, погладить.

– Избирательно.

«Надо же, его стерву пес однажды-таки цапнул. Ему пришлось неделю брать собаку в коворкинг. Благо он работать не слишком мешал. Вот и не верь, что животные все чувствуют».

Хуан тявкнул разок на девицу, но потом благосклонно махнул хвостом.

– Гулять! – сказал Игорь.

Неуклюже, левой рукой пристегнул поводок к шлейке, и они пошли к пустырю, что открывался прямо за задним двором супермаркета. Тут стояли фуры, рабочие, перекрикиваясь, катили внутрь товар на ручных тележках, в открытые ворота заезжали погрузчики. Пахло свежей выпечкой.

– Ха, – сказала подруга осла, глядя на них с Хуанкой, – ты такой здоровый, а собака маленькая! Надо было дога завести, как раз для тебя.

Он промолчал. Подумал: «Если Кристина малюсенького Хуанку невзлюбила, представляю, как она реагировала бы на большого дога». И одернул себя: «Прекрати на нее оглядываться. Плевать на ее реакции. Подкаблучник»!

Пустырь кончался небольшим леском, в нем одиноким зубом торчало здание больницы, а за ним виднелся жилой комплекс из оранжевых высоток. Над одной из них висел яркий шар.

– Глянь! – он показал перевязанной рукой наверх, палец дернуло болью.

– Ух, ты! Это что? – воскликнула Варвара.

– Ну не луна, точно.

Они шли, таращась на шар, скорее, диск. Тот не шевелился, просто висел. Не подрагивал, не пускал лучи в сторону земли. У Игоря даже появилось дурацкое ощущение, что диск не хочет привлекать к себе внимание.