Еще одного, и не менее талантливого, сторонника Дарвин обрел в Германии. Эрнст Геккель был прирожденный спорщик, агитатор и боец. Получив прекрасное медицинское и биологическое образование, он много путешествовал, опубликовал ряд серьезных трудов в области зоологии и в начале 1860-х гг. стал преподавателем Йенского университета, в котором проработал до конца своих дней. В отличие от Дарвина, этот ученый имел склонность к разного рода публичной активности. Он любил покрасоваться на профессорской кафедре, любил делать широкие научные обобщения, даже если они не всегда и не во всем опирались на твердо установленные факты. Имел вкус к философским рассуждениям и — last but not least — к созданию новой научной терминологии. Одно из изобретенных им слов — «экология» — известно сейчас всем и каждому.
Почти всю свою научную жизнь Геккель посвятил дальнейшему развитию и пропаганде дарвиновской теории. Правда, некоторые ее моменты он понимал довольно своеобразно и не всегда в духе самого Дарвина, однако его университетские лекции, а еще более — многочисленные статьи, памфлеты, философские трактаты и публичные выступления сыграли огромную роль в распространении эволюционных идей не только в Германии, но и во всей Европе. Книги Геккеля переводили в разных странах, в том числе и в России, и они приобрели немалую известность. Современники называли его «немецким Дарвином».
Геккеля увлекла дарвиновская идея об эволюционном единстве всех живых организмов, об их происхождении от общего корня. Но если сам Дарвин практически не высказывался на темы, кто от кого произошел (в «Происхождении видов» нет ни одной конкретной генеалогии), то Геккель поставил перед собой цель реконструировать полную родословную и животного, и растительного мира, а также отыскать кандидата на роль первопредка всех живых существ. В этих поисках он опирался на свою колоссальную эрудицию и детальное знание морфологии и эмбриологии организмов, в первую очередь животных. Верный привычке к словотворчеству, он предложил два важных новых термина:
Чтобы восстановить этапы филогенеза (или, выражаясь немного по-другому,
Начнем с того, что это древо не только в переносном, но и в буквальном смысле. Геккель был превосходный рисовальщик и в юности колебался между желаниями стать ученым или профессиональным художником. У него было художественное чутье. Его древо имеет ствол, ветви и вполне себе прорисованную кору. Листьев, правда, нет (вероятно, нарисовано древо зимой). Названия отдельных групп организмов помещены на ветвях, которым они соответствуют. Ствол всего один, прямая эволюционная дорога ведет от каких-то загадочных «Moneren», расположенных у самого корня, к людям (Menschen), которые образуют самую верхнюю ветвь. По пути к человеку одна за другой отходят боковые ветви — инфузории, губки, насекомые, рептилии; все они убегают в сторону от магистрального пути, по которому развивалась природа. Это древо антропоцентрично: человек поневоле воспринимается не только как вершина, но и как «цель» эволюции, навершие ствола. Геккель как будто бы подводит своих читателей к мысли, что человек — самое совершенное творение природы, апогей всей биологической эволюции.