Евангелие от LUCA. В поисках родословной животного мира

Конечно, это неверно. Каждый из ныне живущих видов в какой-то степени является «венцом» и наивысшим достижением эволюционного процесса, но только в своей собственной филогенетической линии, не имеющей ничего общего с родословной человека. Современные биологи считают, что никакой заданной цели у эволюции нет. Само появление на Земле Homo sapiens — событие заранее не запрограммированное и, видимо, даже не ключевое. Вполне могло случиться так, что наш вид никогда бы не возник, но биосфера при этом развивалась как ни в чем не бывало. Вымирание человека разумного как вида выглядело бы трагедией с гуманистической точки зрения, но никак не с биосферной. Чем бы оно ни было вызвано — ядерной зимой или глобальной экологической катастрофой, — эволюция жизни на Земле на этом не прекратится. Даже в случае самых апокалиптических сценариев, предполагающих исчезновение вместе с людьми всех высокоразвитых организмов, на планете наверняка сохранятся микробы, которые смогут дать начало новому витку эволюции. И если выживет только один вид бактерий или архей, он вполне сгодится на роль нового LUCA. От такого LUCA 2.0 снова произойдут существа, напоминающие современных животных и растения. Они не будут точными копиями нынешних, но, адаптируясь к разнообразным экологическим нишам, станут эволюционировать в схожих направлениях. Сложнее предсказать, появится ли вновь на Земле

разумный вид, но если такое уже случалось единожды, то вполне может произойти вновь.

Геккелевское антропоцентрическое представление об эволюции вполне соответствовало духу XIX столетия с его безоглядной верой в прогресс — верой, убитой в ходе Первой мировой войны. По словам весьма консервативного философа Юзефа Бохеньского, сущность этой веры состояла в следующем: «человек в основе своей — существо прогрессивное и как род все более совершенствующееся. Это проявляется во всем. В мировоззрении человек переходит от суеверий к науке. В науке он приобретает все более глубокие знания; с помощью техники во все большей степени овладевает миром; в сфере морали постоянно совершенствуется; в политике изобретает все более прогрессивные формы правления; в искусстве создает все более прекрасные произведения… А поскольку прогресс приводит к таким выдающимся успехам, то первым и священным долгом всякого нормального человека является служение ему, подчинение этому служению всего и вся»[40]

.

Идея прогресса легла в основу многих политических учений, созданных в то же время, что и геккелевская филогенетика. Для Карла Маркса история рода людского предстает в виде серии последовательных «формаций», сменяющих друг друга на пути к уже известной цели — коммунистическому обществу. Достигнув ее, историческое развитие человечества, видимо, должно прекратиться, ведь коммунизм — это идеальное состояние социума, лучше которого ничего и помыслить невозможно. Такой же неуклонный прогресс философствующие биологи конца XIX в. обнаруживали и в природе, которой понадобились миллиарды лет, чтобы на планете возник вид Homo sapiens. Эта идея благополучно пережила все революции и мировые войны; еще лет 40 тому назад советский читатель мог встретить в научно-популярных книгах точно такое же по духу эволюционное древо с человеком разумным как вершиной и венцом всего (рис. 2.5). Обратите внимание, что эта грубая схема не только антропо-, но и животноцентрична. Хотя на рисунке показано развитие организмов на Земле, из схемы напрочь выпали все до единого прокариоты, а растения (куда, надо понимать, автор рисунка поместил и грибы) занимают очень скромное место в правом нижнем углу… В последующих главах у нас будет возможность познакомиться со взглядами современных филогенетиков и убедиться в том, что подобный «животноцентризм» крайне далек от реальности.

Кстати, мы совсем позабыли про таинственных «Moneren», которых Геккель поместил у основания ствола эволюционного древа. Монеры (от греч. μονηρης — одиночный, единственный) — это еще один новый термин, введенный «немецким Дарвином» для обозначения совокупности наиболее просто устроенных одноклеточных микробов, которым — вполне справедливо — он приписывал роль первопредков всех живых организмов. Фактически монеры — это то, что мы сегодня называем прокариотами. Дадим слово самому Эрнсту Геккелю: «Монеры суть истинные „организмы без органов“. Все их живое тело в совершенно развитом состоянии представляет только один простой комочек протоплазмы, вовсе не имеющий ядра — этой особенности настоящей клетки… Размножение их совершается самым простейшим образом — делением. Монеры могут считаться древнейшими прародителями всех остальных организмов»[41].