Эверлесс. Узники времени и крови

Роан удивлен – улыбка становится шире.

– Каким образом?

Моя надежда растет вместе с ней. Никогда не думала, что у меня будет прямой путь к Королеве. Теперь он стоит прямо передо мной в лице Роана Герлинга.

– Я хотела бы пройти испытание на место девушки, которая была изгнана Королевой. – Говорю я быстро. Его улыбка меркнет. – Знаю, что им не хватает служанок. – Роан бледнеет, потому я замолкаю и пробую другой подход: – Я хочу быть в свите Королевы, чтобы служить Ине. Вот откуда я шла прямо сейчас – из библиотеки, я читала. Я так мало знаю об истории Семперы… – пытаюсь, чтобы мой голос звучал как можно убедительнее, словно я ничего другого так не хотела за все свои семнадцать лет, как усердно служить дочери Королевы.

Но улыбка Роана возвращается, и тепло разливается по мне.

– Испытание – всего лишь формальность, Джулс. Много всякой чепухи, если хочешь знать мое мнение. – Он улыбается. – Королева завтра уезжает, но я замолвлю за тебя словечко Каро, ее личной служанке. Это она решает, кого можно подпускать близко к ее величеству, а не какое-то смехотворное испытание, – объясняет он, и в его голосе слышится больше чем просто намек на гордость. Он отступает назад, наклоняя голову набок – новая привычка, которая у него появилась за последние десять лет, – словно ищет ответ на вопрос. – Действительно, почему бы тебе не подавать завтрак мне и Ине, чтобы она поняла, какая ты милая? Я пошлю за тобой, когда у нас будет свободное утро.

– Спасибо, милорд, – шепчу я.

– Джулс, зови меня Роан, – исправляет он.

– Лорд Роан, – говорю я, выдавив из себя слабую, кривую улыбку.

Его смех, долгий и громкий, эхом несется по коридору для слуг.

– Я рад, что врезался в тебя, Джулс, – его губы совсем рядом с моим ухом, – больше, чем ты можешь представить.

13

Роан сдерживает обещание. На следующий день, рано утром, едва солнце успевает превратиться из кроваво-красного в желтое, он посылает за мной. Я медленно привожу в порядок волосы, достаю голубое шерстяное платье из-под подушки и надеваю его, застегивая на все пуговицы. Готовлюсь к встрече с Иной Голд.

Когда я ухожу, Бея удивленно присвистывает:

– Для кого вырядилась, Джулс?

Другие девочки обращают на меня внимание.

– Сегодня утром я прислуживаю Ине Голд, – отвечаю я, хотя кажется, что эти слова произнесены не моим голосом. Бея радостно вскидывает руки, на лицах других девушек немое удивление, но они стараются не подать виду: принимаются старательно заправлять уже убранные кровати.

Я спешу на кухню, чтобы рассказать обо всем Лоре, но даже не успеваю рта открыть – она хватает меня под руку и отводит в угол. Лора выглядит измученной, ее лицо раскраснелось, а волосы выбились из-под платка.

– Джулс, – говорит она, ее голос напряжен. – Тебе нужно пойти со мной, дорогая.

– Но, Лора, – мой же звучит по-детски, – лорд Роан пригласил меня прислуживать ему и королевской воспитаннице за завтраком. – Лора делает шаг назад и осматривает меня, все еще держа под локоть. – Лорд Роан…

– У лорда Лиама есть другая работа для тебя. Ты должна подчиниться ему.

Я закусываю губу. Никогда. Но он старший, и он… беспощадный.

Я иду за ней в погреба с опаской, останавливаюсь в дверном проеме; в нос бьет прелый запах земли, овощей и железа. В последний раз я была здесь, когда обнаружила папу, валяющегося среди мешков с репой и картошкой. Сколько дней назад это было? Шесть? Семь? Лора берет меня за руку и нежно, но твердо тянет за собой вниз по лестнице.

– Сегодня ты чистишь маву, – говорит она, не глядя мне в глаза, – запасы краски кончаются.

– Что? – на секунду прилив злости заглушает страх от нахождения в подвале. Запасы мавы Эверлесса хранятся подальше от кухни, чтобы тошнотворно-сладкий запах фрукта не отвлекал нас. Для получения краски нужно голыми руками проткнуть жесткую кожицу и достать едкие и неприятные внутренности, оставляющие пятна и шрамы. Иногда я видела несчастных, выходивших из подвала, еле стоящих на ногах от дурманящего запаха.

Но не поэтому все боятся мавы. Известно, что во фруктах могут прятаться маленькие ядовитые скорпионы, путешественники из южных пустынь, где она произрастает. Хотя эти нежданные гости редки, помню, как в детстве была на похоронах поварихи, погибшей от единственного укуса.

Чистка мавы – наказание, практически такое же, как сбор времени.

Кроме того, теперь мне известно, что эта краска – метка смерти на тех, кто осмелился зайти в хранилище, как папа.

– В чем я провинилась? – возмущенно спрашиваю я.

Хотя ответ мне известен: перешла дорогу Лиаму Герлингу.

Лора вздыхает.

– Это не мой приказ, Джулс. Он исходит напрямую от лорда Лиама.

– Лиам, – слово срывается с губ, и одновременно страх пронзает меня: он помнит мое имя, мое лицо. Это должно быть так, раз он выбрал именно меня для этого задания. Дикая мысль проносится в голове: знал ли он о приходе отца в Эверлесс? Его руки были перепачканы после попытки проникнуть в хранилище. А за хранилище отвечает Лиам.

Лора кивает, прерывая мои мысли: