Эверлесс. Узники времени и крови

Вернувшиеся звуки сада сразу же тонут в грохоте бегущих ног. Я отхожу от Роана, мы оба поворачиваемся и видим троих стражников Эверлесса, несущихся к нам. Я так шокирована, что не могу двигаться, и самый быстрый из них хватает меня за руку.

– Что… что это значит? – голос Роана звучит слабо. Он выглядит потрясенным. – Лиам!

Я резко разворачиваюсь и вижу, как Лиам идет по саду, черный плащ развевается за спиной. Он весь – лед и острые шипы, в то время как Роан – цветы и жизнь.

– Отойди, Роан, – холодно говорит Лиам, словно ни капли не удивлен, найдя своего брата рядом со мной. – Арест мисс Эмбер тебя не касается.

Дыхание замирает в груди, а Роан делает шаг вперед, сжимая кулаки.

– Арест? По какой это причине?

Но его слова повисают в воздухе, когда стражник стягивает с меня перчатки, обнажая ладони, испачканные темно-красным соком.

Вот и ответ!

Лиам пронзает меня взглядом, обращая мое сердце в лед. Он воплощение злобы, его глаза бесконечно черные, в них ничего нельзя прочитать. Он живо машет стражникам:

– Уведите ее.

Роан стоит неподвижно, пока стражники тащат меня прочь из садов. Двое из них сжимают мои руки так сильно, что остаются синяки. Я смотрю на него, надеясь, что он что-то скажет, чтобы остановить их, но Роан молчит. Он просто смотрит, как они уводят меня. Сердце сжимается от разочарования – не столько в Роане, сколько в себе, ведь я мечтала о том человеке, который даже не хочет попытаться спасти меня.

Лиам легкой походкой шагает рядом со стражниками.

– Не кричи, – приказывает он мне.

Я стискиваю зубы в ярости, когда мы выходим на пустой двор, где ожидает неприметная карета без окон с открытыми дверцами.

Стражники бесцеремонно поднимают меня и запихивают внутрь, и я больно приземляюсь на спину, не сумев охранить равновесие. Двери закрываются, оставляя меня в темноте. Последнее, что я вижу, прежде чем меркнет дневной свет, – это Лиам, опускающий капюшон, чтобы скрыть лицо.

27

Кажется, мы едем уже целую вечность, но вот на смену безумному метанию мыслей приходит липкий страх. Вернувшись из Брайарсмура, я была близка к правде как никогда, а теперь наверняка никогда ее не узнаю и закончу свою жизнь как папа, лишенная времени, умирая в одиночестве и холоде.

В какой-то момент я замечаю, что карета едет более плавно, как будто мы движемся по траве. А потом она резко останавливается. Двери распахиваются, и внутрь льется ослепительно-яркий свет. Я сажусь, прикрывая глаза, пока фигура в дверном проходе не принимает отчетливые очертания Лиама, стоящего одной ногой на подножке. Кажется, за ним открытое поле и дороги не видно.

Жгучая неприязнь поднимается во мне: он что, решил убить меня здесь?

Лиам смотрит молча. Моя ненависть к нему так сильна, что я с наслаждением представляю, как сжимаю руки вокруг его шеи. Но если я постараюсь воплотить эту сцену в жизнь, то меч, свободно висящий на бедре Лиама, за секунду найдет дорогу к моему сердцу.

– Посмотри туда, – говорит Лиам и отходит, чтобы я смогла увидеть то, на что он указывает. Сперва я думаю, что он показывает на стражников, стоящих неподалеку от нас, – вряд ли они что-нибудь слышат, но точно успеют выстрелить в меня, если я попытаюсь сбежать.

А потом мой взгляд скользит дальше, в направлении, куда указывает Лиам, и я замечаю несколько маленьких темных силуэтов и тоненькие струйки дыма. Город, намного больше Крофтона или Лаисты.

– Это Эмбергрис, – говорит он. – Портовый город в Охотничьей бухте. Ты бывала здесь раньше?

Я скрещиваю руки на груди.

– Будем считать, что нет, – говорит Лиам. – Здесь проживает более сотни тысяч человек. Ты сможешь исчезнуть. – В его голосе нет злобы, наоборот, он словно пытается меня в чем-то убедить. – Создай себе новое имя, новую жизнь.

Лиам тянется, чтобы взять что-то, и бросает сумку на пол кареты между нами. К своему удивлению, я понимаю, что это маленький, но тяжелый кошелек с кровавым железом.

– Ты не можешь оставаться в Эверлессе.

– Знаю, – слезы ярости душат меня. – Но скажи: если у тебя есть доказательства, что я вломилась в хранилище, почему просто не лишить меня жизни?

Кажется, мои слова задевают Лиама. Он вздыхает, поднимает руку и нервно теребит застежку плаща.

– Я не ненавижу тебя, Джулс, – говорит он дрожащим голосом. – Но разве ты не понимаешь, что в Эверлессе ты в опасности?

– Из-за тебя! – я почти кричу. – Ты солгал. Не притворяйся, что не знаешь, о чем я. Если бы ты рассказал, что толкнул Роана в огонь, нам бы не пришлось бежать. Ты обвинил моего отца и мучил нас, несмотря на то что он отдал свое здоровье на служение твоей семье. Это был наш дом, а ты выгнал нас. – Мой голос набирает силу, и я не могу остановиться. – Ты виноват, что с нами все это случилось. Ты виноват, что он мертв.

Лиам выглядит так, словно его ударили, но потом что-то меняется в его лице.

– Джулс, – говорит он низко и твердо. А я вспоминаю его блокнот с записями моих детских историй.

– Ты что-то знаешь обо мне, не так ли? – прерываю я прежде, чем он успевает продолжить.

Несчастный случай.

– Ты раньше звал меня ведьмой, – шепчу я.