Everything I am

— Гарри, — выдох в ухо. Все тело взрывается оргазмом, я кричу, хватаясь за него руками, а потом расслабляюсь, продолжая обнимать за шею. И раскидываю в стороны бессильные ноги.

— Хочешь, остановимся на этом? — тихо спрашивает Снейп. Я моментально открываю глаза и трясу головой, глядя с внезапным испугом на его серьезное лицо, на жилку на виске. Он же хочет меня, хочет так сильно, что стискивает зубы, как он может…

— Я хочу тебя, — шепчу я, надеясь, что это будет достаточным ответом. Он крепче сжимает меня в объятиях, и если бы я не знал, что он никогда этого не скажет, мне показалось бы, что он готов поблагодарить. Как я мог думать о нем и Малфое!

— Тебе не будет так неприятно, как в прошлый раз, — обещает он, скользя смазанными пальцами около моего входа, разминая кольцо тугих мускулов. И это в самом деле не неприятно, может быть, потому, что я только что кончил, а может быть, потому что это делает со мной он и я хочу его. Хочу, чтобы все было, как в этот понедельник.

Снейп осторожно переворачивает меня на живот, подкладывает под бедра подушку. Я все еще вздрагиваю от облегчения и не до конца ушедшего возбуждения. А потом к моему отверстию прижимается головка его члена, и мне становится нечем дышать.

— Да, — шепчу я, закрывая глаза, — да, да… — пока он входит в меня так медленно, насколько это вообще возможно.

Я принимаю его, ощущая удивительную заполненность, и Снейп заключает меня в объятия. Гладит по волосам, а я чувствую почему-то, что готов заплакать. Он дышит так поверхностно, словно дышать ему больно. Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него:

— Северус… — просто движение губ, без звука.

— Да? — тоже почти беззвучное, и я не выношу напряжения во всем его теле, передающегося мне:

— Не сдерживайся…

— Я уже говорил тебе… — начинает он, но я не слушаю, а подаюсь бедрами ему навстречу, вынуждая охнуть, и еще раз:

— Ты меня не разорвешь. Я не боюсь… Давай же…

Он умудряется усмехнуться, запрокидывая голову, а потом начинает двигаться, осторожно, медленно, но я не даю ему контролировать происходящее, как ни прижимает он к постели мои бедра. Я двигаюсь ему навстречу, вынуждая отбросить самообладание, и он однажды стонет:

— Не надо!

— Надо… — шепчу я в ответ, сам заводясь от того, какое действие оказывают мои движения, — надо, надо, надо… о-ох…

Его рука проскальзывает вниз, сжимает мой член, трущийся о простыню, и я кончаю первым, вскрикивая и чуть не теряя сознание.

Снейп не надолго отстает от меня. Еще несколько движений — и он закусывает губу и так стискивает в кольце рук, что у меня снова будут синяки. Как хорошо…

— Ты не прогонишь меня, как в прошлый раз? — спрашиваю я, не торопясь выпускать его из себя.

— Не раньше, чем мы оба выспимся.

Я дрожу от усилия, приподнимаясь и оборачиваясь, но это стоит того: углы губ Снейпа поднимаются в намеке на улыбку. Он выходит из меня, и я позволяю ему лечь на бок — лишь затем, чтобы тут же привалиться и уткнуться лицом в бледную грудь. Он когда-нибудь загорал?

Очищающее заклинание, accio для одеяла — и тишина, в которой только наше постепенно успокаивающееся дыхание.

Я убью его, если он попробует взять в постель кого-нибудь кроме меня.

* * *

На сей раз я вспоминаю, где нахожусь, даже раньше, чем открываю глаза. Я не тороплюсь поднимать ресницы и медленно прокручиваю в памяти цепочку событий, снова приведших меня в эту постель.

Подслушанный разговор, едва ли срежиссированный и все же лживый. Потому что я верю Снейпу.

Скандал, который я устроил, явившись в его кабинет. А ведь шел с четким намерением только озвучить свое негодование, сказать, что все знаю и уйти. Неужели Снейп прав и это ревность?

Его глаза, в которых негодование сменялось беспокойством. Если, конечно, я не ошибся.

И его спальня.

Соединение тел, от которого хочется жить. Если бы кто-нибудь раньше сказал мне, что секс способен придавать столько сил, я бы не поверил. Хотя сейчас даже пошевелиться лень.

Наверное, уже ночь или поздний вечер, и мне вновь придется вызывать Добби и отправлять его за мантией-невидимкой. Но мне совершенно не хочется выбираться из-под одеяла и тяжелой руки, которой Снейп во сне обнимает меня за талию.

Симус никогда не разрешал мне засыпать рядом. Боялся, что нас застанут? Или во сне люди становятся уязвимее, и он не желал, чтобы я увидел его незащищенным?

Снейп такого не опасается. Я ловлю себя на мысли, что он начал нравиться мне даже внешне — резкие черты лица, сухощавая фигура, вечно падающие на лицо волосы. Зато он изумительно пахнет, особенно когда запахи, впитавшиеся в мантию, смешиваются с ароматом кожи.

Мне нравится спать с ним.

Я не хочу в свою постель.

Я вздыхаю и открываю глаза. В комнате сгустились тени, камин не разожжен, темно и холодно. А мне вполне уютно.

Я осторожно поднимаю голову, чтобы оглядеться — хотя чего я здесь еще не видел? — и встречаюсь с внимательным взглядом.

Он не спит! Ни за что не заподозрил бы.

Я произношу невнятное «гм» и падаю обратно на подушку, не в силах отвести взгляд. Почему, проснувшись вместе со Снейпом, начинаешь задавать себе вопрос «как я здесь оказался»?