Евгений Мартынов. Белокрылый полёт

Однажды, в день какого-то праздника (и, откровенно говоря, после пары бокалов шампанского) Женя сел за свой красно-коричневый «Petrof» и стал наигрывать и напевать что-то «предпесенное», просившееся из души наружу. Тогда была очень популярна песня А. Зацепина в исполнении А. Пугачёвой «Песенка про меня» – из кинофильма «Женщина, которая поёт» (если помните, припев: «Так же, как все, как все, как все, я по земле хожу, хожу…»). У этой песни был очень мудрёный для своего жанра размер в припеве: чередующиеся 5/4 и 4/4, то есть на слух нечётный размер в 9 долей сбивался привычным чётным размером в 8 долей (или в 4 доли дважды). И вот я говорю Жене:

– А тебе слабо сочинить что-нибудь эдакое на девять или семь четвертей, как у Зацепина? Но чтобы слушалось и пелось так же естественно, как у него.

– Элементарно, – улыбаясь, отвечает брат. – Считай вслух семь четвертей.

Самой отрадной для Жени была редкая возможность помузицировать в уединении.

Снимок для журнала «Смена»

Я, подобно дирижёру, отсчитываю пустой семичетвертной такт, и Женя сразу начинает играть музыкальный период. Затем он его повторяет несколько раз, напевая стихотворную «рыбу» в этом необычном для современной песни размере:

– Катится наша лодочка,Катится вдаль по реченьке.

Ласково смотрит солнышкоНа тебя…

Поимпровизировав минут пять на тему «лодочки» в размере «семь четвертей», перебивающемся шестью четвертями, Женя вдруг зевнул, встал из-за рояля и, устало потягиваясь, сказал:

– Всё… Я пошёл спать. Спокойной ночи.

Мне приглянулась, а точнее сказать, прислышалась только что напетая братом мелодия, и я набросал её на нотную бумагу, сопроводив при этом гармонической цифровкой (так обычно делал и Женя, а я – по его примеру). Через несколько дней я наиграл и напел «Лодочку» её автору, высказав при этом своё мнение, что из данного материала может получиться что-нибудь интересное.

Брат очень удивился услышанному и недоверчиво, с улыбкой спросил:

– Это правда я сочинил?.. Точно?.. – И, услышав утвердительно-заверительные ответы, решительно взял с пюпитра мои нотные записи.

– Ну-ка давай сюда свою тетрадь! Может, там много чего моего записано?.. Я тут, оказывается, сочиняю, а сам о том и не догадываюсь!..

Так необычно родилась мелодия песни «Встреча друзей», чуть позже подтекстованная Р. Рождественским. «Посидим по-хорошему, пусть виски запорошены…» А до запорошенных, седых висков брату дожить, увы, не довелось… Зато песня осталась. И её любят и поют ветераны.

Как и процесс сочинения, исполнительство для брата тоже никогда не было в муку и в тягость. Подобным же непринуждённым образом происходили и записи голоса в студии, профессионально называемые «наложениями». Первый дубль, как правило, оказывался лучше, естественнее и цельнее, чем дальнейшие попытки что-либо переписать и улучшить. Обычно постоянный Женин звукорежиссёр Рафик Рагимов просил Женю порепетировать песню перед микрофоном, пропеть её под несведённую фонограмму от начала до конца без остановок, а сам без уведомления включал красную кнопку «запись». Автор, естественно, хотел продемонстрировать звукорежиссёру свой замысел новой песни наиболее понятно, просто и совершенно и потому максимально выкладывался уже на этой стадии работы. Рафик быстро делал предварительную простую звукообработку голоса и давал Жене прослушать «тайно» записанный им вариант, не скрывая своего искреннего восхищения:

– Женя, отлично! Слушай… Всё на месте: и интонация, и дикция, и манера, и верхушки, и форма, и кульминация… Я бы этот вариант оставил.

– Нет, Рафик, – азартно рвался в бой Женя, – давай поработаем. Поехали – всё сначала, по куплету, останавливай меня, когда что не так. Давай построже со мной, у нас ведь ещё три часа до конца смены.

– Как хочешь, – улыбался Раф, – но я этот вариант оставлю. Для себя, на память.

И Рафик был прав. После двух-трёх часов добросовестной работы прослушивали несколько дублей, и чаще всего (если брат и его голос были здоровы, конечно) лучшим оказывался самый первый вариант.

– А чего ты, Женя, удивляешься? – делился своим звукорежиссёрским опытом Рафик. – Ты же профессионал, тебе не подходит дебильный современный метод записи одной песни за три смены, по две ноты, по одному слову. Это солистов «фекально-менструальных» ансамблей (пользуюсь твоей терминологией!) пока запишешь, так весь азербайджанский мат про себя вспомнишь. После смены сам как выжатый лимон. Порой не поймёшь, на каком языке они петь собираются: русские ребята, а по-русски чисто слова сказать не могут, всё из себя «фирму» корчат. Представляешь, я их вынужден учить русские слова правильно выговаривать! Кошмар, да!..