Евней Букетов

После переезда в Алматы институту предоставили огромный пустырь на пересечении широкой улицы Головной арык (ныне проспект Абая) с проспектом Ленина (сейчас переименован в Достык). Здесь было несколько старых зданий, КазГМИ занял эти помещения, постепенно к ним прибавились два учебных и несколько корпусов общежитий, столовая, жилые дома для преподавателей и аспирантов. Все они были сооружены на скорую руку, не приспособлены для учебного процесса, не хватало в них и уюта, простейших удобств. Жили, как говорили тогда, в тесноте да не в обиде, на бытовую сторону не обращали особого внимания, все помыслы профессорско-преподавательского состава были нацелены на подготовку инженеров для растущей горнорудной и металлургической промышленности в республике. Разразившаяся война принесла новые трудности. Осенью 1941 года в институт для подкрепления из центра России, с Украины и берегов Балтики прибыли десятки профессоров и доцентов. Всех их кое-как обустроили, всем нашли сносное жилье. Конечно, пришлось уплотнить студенческие общежития — в них поставили двухъярусные кровати, таким образом, вместо четырех или шестерых человек в одной комнате размещалось в два раза больше. В следующем году по приказу Народного комиссариата цветных металлов СССР в Алматы был переведен Московский институт цветных металлов и золота, который объединили с КазГМИ. Численность студентов увеличилась в два раза, значительно возрос профессорско-преподавательский состав. Теперь здесь работали настоящие корифеи науки, авторы учебников, широко известные в Советском Союзе. В 1942 году КазГМИ получил статус вуза первой категории, сравнявшись с другими высшими техническими учебными заведениями Союза. И труд преподавателей теперь оплачивался по высшему разряду, стипендии студентов также были высокими Это резко повысило престиж Казахского технического вуза. Перед руководством города была поставлена задача: дополнительно изыскать жилье для сотен вновь прибывших преподавателей и студентов…

Автор этих строк поступил в КазГМИ, на тот же металлургический факультет в 1953 году, когда промышленность Казахстана, выполнявшая военные заказы, перешла на выпуск товаров народного потребления, а вокруг широким фронтом развернулось мирное строительство. Но, увы, несмотря на огромные перемены в республике, на громкую славу института, условия жизни, которые я видел своими глазами и испытал на собственной шкуре, были нелегкими. Занятия проходили в две-три смены, они начинались с восьми часов утра, а заканчивались иногда в девять вечера. В аудиториях не хватало мест, мы ездили готовиться к зачетам в публичную библиотеку города. За неделю занимали очереди в чертежном зале. Кое-как заполучив чертежную доску к вечеру, до утра просиживали за выполнением курсовых заданий. В столовой было не протолкнуться. К счастью, для всегда полуголодных студентов, на улице Головной арык, где она сейчас упирается во Дворец Республики и где установлен памятник Абаю, в то время стояли многочисленные общепитовские ларьки, прозванные «американками», в которых продавались дешевые чебуреки. В половине одиннадцатого звенел звонок на большую двадцатиминутную перемену, и мы гурьбой мчались к этим «американкам»…

Евней Арыстанулы поступил в КазГМИ на восемь лет раньше меня. Понятно, что в годы его учебы положение было еще более незавидное. Время-то было послевоенное. Рабочих рук не хватало. Производства едва поднимались. Это можно было наблюдать и в тогдашней столице Казахстана. Хлеб и другие виды продовольствия выдавались по карточкам, цены на рынке были баснословными. Найти где-нибудь приличное жилье было невероятно сложно. Правда, институт заключал договоры с частниками, обеспечивая таким образом своих питомцев, которым не доставалось места в общежитии, — квартирами, выдавала постельные принадлежности. На первом курсе и Евнею Букетову, у которого в городе не было знакомых и близких, приходилось ютиться в одной из таких квартир (кстати, я и мои сокурсники также прошли через такие жилища, обычно похожие на дровяные сараи, которые мы называли «курятниками»).

Камзабай БУКЕТОВ. «Друг мой, брат мой»: