Эволюция красоты.

До сих пор мы рассматривали сексуальный конфликт у человека только в связи с оплодотворением, то есть с позиции того, кто именно определяет отцовство потомства. Однако сексуальный конфликт возникает и при решении вопроса, кто будет заботиться о потомстве после его появления на свет и сколько именно энергии, времени и ресурсов должен вложить в эту заботу о потомстве каждый из родителей. После того как детоубийство эволюционным образом сошло на нет, женщины сделали и второй шаг в продвижении своих репродуктивных интересов в сексуальном конфликте, возникающем на основе разницы в родительском вкладе. У большинства обезьян Старого Света, включая орангутанов, горилл и шимпанзе, самцы практически

никак не участвуют в воспитании потомства. Даже у необычно миролюбивых и отличающихся социальным равенством бонобо вклад отцов в заботу о детях ограничивается разве что готовностью делиться пищей, которой они, впрочем, охотно делятся и с другими членами группы. Одним словом, у обезьян самки так и не сумели заставить самцов разделить с ними бремя заботы об общих отпрысках. На самом деле у этих приматов даже нет какого-либо явного сексуального конфликта по поводу родительской ноши, так как самки попросту принимают его целиком

на себя. У людей, как известно, дело обстоит иначе. Практически в любом человеческом обществе и в любых обстоятельствах мужчины вносят существенный вклад в заботу о своих детях в виде пищи, экономических ресурсов, защиты и эмоциональной привязанности. Возможно, в нашем дооседлом эволюционном прошлом совместная родительская забота имела еще большее значение. Из этого следует, что такая исключительно человеческая особенность, как объединенные усилия обоих родителей по воспитанию детей, стала еще одной ключевой инновацией в репродуктивной биологии человека, также требующей эволюционного объяснения.

Возможно, как только самки предков человека достигли достаточной сексуальной автономии ради того, чтобы убийства детенышей самцами стали значительно реже или вообще прекратились, они за счет выбора половых партнеров начали добиваться и других побед в продолжающемся сексуальном конфликте с самцами. В частности, самки получили возможность делать свой выбор не только на основе сразу заметных физических признаков потенциальных партнеров, но и базируясь на оценке более широкого спектра социальных особенностей характера самца и опыта его социального общения, что в итоге привело к эволюции по пути увеличения отцовского вклада. Эти изменения сопровождались эстетической экспансией сексуального взаимодействия как такового, которое становилось все более частым, продолжительным, разнообразным, сложным, приятным, увлекательным, меньше связанным с собственно размножением, с менее очевидным отцовством (из-за скрытой овуляции)

и насыщенным новым эмоциональным содержанием и смыслом. В связи с тем что самки выбирали себе в партнеры все более общительных и социально ответственных самцов, последние постепенно приобрели склонность принимать участие в жизни своих партнерш и их потомства, внося отцовский вклад в виде пищи, защиты и кооперативных социальных связей. Наконец, репродуктивный вклад самцов мог возрастать и за счет конкуренции между ними в стремлении больше понравиться требовательным самкам и тем самым добиться более прочного сексуального успеха и установления стабильных социальных связей, что достигается только укреплением отношений в паре.

Разумеется, отцовский вклад должен был благотворно сказаться на здоровье, благополучии и выживании детенышей самки, помогая им, в свою очередь, дожить до полового созревания. Кроме того, этот вклад должен был также хорошо сказаться на выживании, благополучии и плодовитости самки, в том числе за счет сокращения интервала между рождениями детенышей (который у человека значительно короче, чем у человекообразных обезьян), и в целом способствовать возрастанию ее жизненного репродуктивного успеха. Именно из-за сокращения промежутка между родами мы, люди, смогли добиться столь существенного ускорения популяционного роста по сравнению с другими человекообразными обезьянами. Таким образом, увеличение отцовского вклада в заботу о потомстве стало адаптивной прямой выгодой

для выбора самками половых партнеров.

На этом этапе эволюции человека выбор полового партнера эволюционировал за счет целого ряда взаимных социальных и эмоциональных взаимодействий между людьми, в результате чего мы приобрели возможность тщательно изучать и оценивать социальные, эмоциональные и даже психологические свойства партнера, имеющие значение лично для нас в нашем поиске подходящей пары. В силу этих эволюционных причин установление длительных сексуальных связей вовсе не является итогом примитивного формального торга, который диктует теория игр. Вот почему заключение брачного контракта представляется нам таким неромантичным и даже обидным. Ведь влюбленность – это скорее глубоко эстетическое переживание, основанное на взаимном социальном, когнитивном и физическом обольщении.