Эволюция взглядов Сахарова на глобальные угрозы советского военно-промышленного комплекса: от «Размышлений…» (1968 г.) до книги «О стране и мире» (19

«Мобилизационное общество» — так немногие умные люди за рубежом называли нашу страну. Предельно напряженные мускулы, готовность к прыжку — это, увы, не слова, не «теоретическая» мания воспаленного воображения. Еще в начале 60-х была сформулирована «стратегия Соколовского». «В самом же Генеральном штабе в тот период бытовали такие представления: жизнь поставила нас перед выбором — или наступление, или поражение» (Ларионов В. В.

 — «Атомное оружие и политика спустя 46 лет после Хиросимы» // «Независимая газета», 6 августа 1991 г.). Готовность к прыжку — отсюда снова и снова возникающие кризисы, некоторые из них подводили мир на край ядерной пропасти: карибский, берлинский… (Знающие люди говорят, что были и другие моменты, когда конца света удалось избежать по чистой случайности. Но тут у меня данных нет; эта чрезвычайно интересная тема требует специального исследования, в том числе доступа ко всем архивам.) В 1973 г., чтобы предотвратить советский десант, т. е. наше прямое вмешательство в арабо-израильский конфликт, Ричард Никсон был вынужден объявить готовность номер один во всех ракетно-ядерных частях США, по всему миру. А через несколько лет СССР начинает качественно новый виток ядерной гонки — ставит на колеса сотни ракет с ядерными боеголовками (мобильные, средней дальности), каждая из которых способна уничтожить Париж или Лондон.

Случилось так, что в ноябре 1973 г. я написал статью (ее название вынесено в заголовок этого раздела), в которой постарался как можно более наглядно выразить идею грозящей катастрофы. Написал, потому что считал тот момент чрезвычайно опасным. 1973 год был особым: упомянутые выше исторические интервью Сахарова, затем травля в газетах и визит террористов «Черного сентября»; арест рукописи «ГУЛАГа» и самоубийство хранившей ее женщины. Это, так сказать, внутри. А что же снаружи? 6 октября 1973 г. внезапная атака арабских соседей Израиля показала, как начинаются войны, продемонстрировала некомпетентность американских и израильских стратегов. Последующий за этим нефтяной бойкот блестяще подтвердил правильность долгосрочной (с 1955 г.) советской ближневосточной политики, направленной на создание «нефтяной зависимости стран Запада» ([2], с. 185; [3], с. 260). Тогда, в конце 1973-го, наши газеты были заполнены сообщениями о бензиновой панике в США и Западной Европе. В начале ноября покупаю «Красную Звезду», в номере — фотография учений, подпись: «Группа Советских войск в Германии. Танки форсируют водную преграду». Представил, что это Эльба, что объявляют всеобщую мобилизацию и придется идти по адресу, указанному во вклеенном в военном билете мобилизационном предписании, а иначе… — «по законам военного времени», а у меня жена на 6-м месяце. Бррр! В общем, псих.

Пошел в библиотеку, убедился, что публикация подобных «наступательных» фотографий началась где-то во второй половине октября. А 17 ноября армейская газета сообщает о посещении Группы Советских войск в Германии министром обороны СССР А. А. Гречко в сопровождении начальника Главного политуправления Советской армии и Военно-морского флота (ГЛАВПУРа) А. А. Епишева. (Через 7 лет, летом 1980-го, Епишев напишет в «Правде», что ни пяди афганской земли мы врагу не отдадим, будем защищать ее как свою собственную). Все это сложилось с приведенными выше соображениями о нефтяном бойкоте и информацией (вероятно, липовой, но так писали) о нехватке горючего даже для частей НАТО в Европе. А если даже евреи так бездарно просчитались в праздник Йом-Кипур, то можно ли рассчитывать на бдительность «гнилого Запада», особенно в дни веселого Рождества? В результате была написана статья о возможном «броске до Ла-Манша» накануне Нового, 1974 года, об угрозе «финляндизации Европы» (термин, предложенный Л. И. Василевским) и т. п. Первый вариант друзья жестоко раскритиковали. Переделал с учетом замечаний и предложений, получилось логично. Подписал «В. Голованов. Москва». Затем опять машинка — «оружие пролетариата», и в декабре статья была заброшена в самиздат. Принес я ее Андрею Дмитриевичу с Еленой Георгиевной. Они в это время были в больнице Академии Наук. Туда я и пришел. Прочитав, Сахаров сказал, что не верит в возможность такого самоубийственного безумия, но если есть хотя бы один шанс из ста, что такое может случиться, то это очень страшно. Он добавил: «Брежнев очень серый, чтобы предпринять столь решительное действие». На это я возразил (письменно, конечно; А. Д. и Е. Г. говорили вслух, отбирая максимально нейтральные слова), что именно по причине «серости» Брежнев, возможно, не контролирует ситуацию и его могут поставить перед фактом. Статью, по предложению Елены Георгиевны, они себе оставили. О дальнейшей ее судьбе я почти ничего не знаю. Однако по некоторым (ироническим, издевательским) публикациям в советской прессе в конце декабря 73 г. можно было заключить, что статья за рубежом замечена.