Эворон

«Кинотеатр «Ударник» в среду до отказа был набит рабочей молодежью. Секретарь комитета комсомола товарищ Сидоренко, открывая вечер встречи бывших партизан с комсомольцами и рабочей молодежью, сообщил, что в ответ на письмо с просьбой об организации у нас аэроклуба из Хабаровска со звеном осоавиахимовских самолетов прилетели секретарь крайкома тов. Листовский, начальник авиации края тов. Пургас.

Управление строительства выделило деньги на организацию аэроклуба. В ближайшее время будут закуплены пять самолетов, два запасных мотора и разное оборудование. Принято такое решение: всем строителям отработать четыре часа в фонд постройки аэроклуба».

Эту газету и имел в виду Павел. У себя дома, в Камышине, он вблизи рассмотрел самолет уже давно, еще в седьмом классе. В приволжском городе тоже был аэроклуб. Вместе с одноклассниками Паша часто бегал на летное поле, торчал там до поздней ночи, с острой завистью следя, как забирается в четырехкрылую машину пилот. Ходил много раз к инструктору, просил записать в аэроклуб. А тот отсылал к врачам.

Ответ был всегда одинаков — слабоват здоровьем.

Если бы даже удалось скрыть ревматизм (доктора-то разные встречаются: один — повнимательней, другой — глядишь, торопится куда-то, возьмет и враз подпишет справку, от которой вся жизнь верх тормашками перевернется), даже если бы удалось его скрыть — все равно шансов пролезть в аэроклуб было до обидного немного: в авиацию подбирали ребят поосанистей, поплечистей, чтобы все было «на большой палец» — и рост, и вес, и бицепсы, и улыбочка.

Кто не влюблялся в четырнадцать лет, да еще — в самолет, тем не понять, откуда берутся в щуплом мальчишеском теле силы не спать по две, по три ночи кряду — работать…

Не сумев попасть на настоящую машину, Паша принялся одолевать авиацию с другого боку: определился в модельный кружок Дома пионеров. Кружок открыли недавно, ребята учились на малом: клеили планеры, в которых Паша интереса не увидел, счел планер воздушным змеем, забавой. Сам он решил построить машину с резиновым мотором — как на плакате, что украшал кружковую комнату.

Подходящего материала для такого дела в Камышине не нашлось. Руководитель кружка выписал для настырного Неверова из Сталинграда чертеж-инструкцию. По ней следовало: нужен бамбук, нужна бальза, резина, нужен настоящий клей (в кружке работали столярным), не боящийся сырости — мало ли куда, в какие облака залетит пашин самолет.

На бамбук для нервюр он распустил отцовы лыжные палки, полоски резины настриг из старой автокамеры, обошелся без бальзы и казеина (клеил вишневой смолой), но заставил-таки обтянутую папиросной бумагой четырехкрылую птицу разбежаться по бугорку и воспарить над Волгой.

Ее сбил из рогатки какой-то упитанный пацан, птица утонула. Паша гнался за обидчиком кварталов десять, не догнал…

Зато в Комсомольске записался Неверов в аэроклуб вторым по счету. Всего в нем вскоре числились семьдесят девять учлетов. Первое задание, полученное ими, — раскорчевать пни на вырубке за участком Судостроя. Учлеты вырыли здесь еще землянки и сколотили длинный барак, в нем оборудовали классы. Авиатор-механик Илья Саввич Черкасов, человек в кожаных гетрах и с седой бородкой клинышком, пригнал из краевого центра не пять, а только один пока, и тот старенький, самолет.

Машина была в аварийном состоянии. Черкасов принялся латать ее и приводить в порядок. А заместителем своим по материальной части и ремонтным работам назначил Неверова — токарь!

Пришел на будущий аэродром Иван Сидоренко.

— Ну как у вас тут, крылатое племя? — спросил он. — Все-таки полетит машина?

— А куда ж ей деться, — ответил Черкасов.

Рядом с самолетом был расстелен брезент, разложены на нем части мотора. Черкасов кивнул на перемазанного тавотом щуплого парнишку, лежавшего на траве под фюзеляжем с гаечным ключом в руках:

— Помощник говорит — полетит как миленькая. Он у меня голова!

Сидоренко понизил голос:

— Откуда этот шкет?

— Павел Сергеевич? Из Пивани, из бригады лесорубов.

— Так, так… Припоминаю… Эй, Павел Сергеевич, ты что же — сбежал от лесорубов?

— Никак нет, — ответил Неверов, выбираясь из-под машины. — В утреннюю смену работал. А потом сюда.

Комсорг хлопнул себя ладонью по лбу.

— Как я забыл! Ты же моторист, точно?

— Механик-дизелист…

Сидоренко обнял Павла за плечи.

— В самый раз! Третий день тебя ищу. То есть не тебя лично, а моториста. На катер. Согласен?

— А что за катер?