Еврейский вопрос: Беседы с главным раввином России

Раньше были сплошные директивы, никто никого не слушал, это можно, а это нельзя, и точка. Получить книги или предметы религиозного культа было практически невозможно. Только по великим праздникам, и то не всегда. По случаю Олимпиады в 80-м году, когда ждали наплыва иностранцев, разрешили получить молитвенники из Канады и Пятикнижия из Америки. В дореволюционной перепечатке сделали пять тысяч экземпляров на весь Советский Союз. Капля в море, но хоть что-то. И то с таким трудом все это выбивалось, что об этом можно отдельную книгу написать.

И синагогу-то тогда не закрывали только потому, что это Москва – столица: посольства, иностранные делегации… Но и помогать ничем не помогали. К концу 90-х синагога настолько обветшала, что начала буквально разваливаться на глазах. Мы старались поддерживать порядок, то фасад где-то побелим, то стены подкрасим, но внутри все просто в аварийном состоянии. А тут – столетний юбилей. Мы подумали, позор какой – люди будут приезжать, гости, международные делегации, а у нас потолок на голову падает! Решили привлечь богатых прихожан. Многие из них родились в смешанных браках, но большинство и по духу, и самосознанию все-таки евреи. Бросили клич с целью собрать денег на ремонт, но как-то все прохладно отнеслись к этой затее. Поняли мы, что дело плохо, пошли к Юрию Михайловичу Лужкову. Реакция мэра была мгновенной: «Даю полтора миллиона из фонда мэра». Дальше он берет телефон, при нас звонит Ресину, приглашает к себе в кабинет. Тот приходит, Лужков ему говорит: «Ты еврей? Еврей. Восстановил храм Христа Спасителя? Восстановил. Теперь будешь синагогу свою восстанавливать!» Тот закивал: «Да-да, Юрий Михайлович, конечно-конечно!» Собрал тех же богатых людей, к которым мы обращались, те на этот раз деньги дали, и мы все благополучно отремонтировали. Больше десяти миллионов тот ремонт стоил. К счастью, сохранились первоначальные чертежи, и то, что было уже почти утрачено, смогли восстановить. Придали синагоге первоначальный вид, тот, какой был, когда ее только построили. Так что спасибо Юрию Михайловичу, без него мы бы не справились.

Но нам повезло, а какое количество полуразрушенных синагог стоит по всей стране! В Самаре – фантастическая синагога. Ее построили евреи, жившие в этом городе до революции. Их тогда там насчитывалось около тысячи. Сегодня в Самаре живет уже порядка десяти тысяч евреев, а синагога в ужасающем состоянии. Полуразрушенная, полусожженная, когда-то там устроили хлебозавод, сегодня бомжи ночуют. И никто не может собрать денег, чтобы привести ее в нормальный вид. Не думаю, что сегодняшние самарские евреи беднее тех, кто ее строил. Мотивации нет. То же самое с синагогами, построенными до революции в Иркутске, Саратове. Стоят немым укором почти в руинах. Увы.

А ведь при сегодняшних возможностях, при том количестве евреев, что остались в России, все могло бы быть совершенно иначе. По разным подсчетам сейчас в стране около шестисот-восьмисот тысяч галахических евреев, плюс евреи от смешанных браков и тех, кто в силу убеждения считают себя евреями. И при этом к правоверной жизни приобщены процентов десять от силы. Вот если в синагоге устраивают концерт хора Миши Турецкого – все всегда вспоминают о своем происхождении и идут с большим удовольствием, а на молитву прийти или принять участие в жизни синагоги – ни за что. Большинство общин сегодня состоят из стариков, вокруг них жизнь и крутится.

Проблематичная ситуация и с раввинами, которых не хватает. Да, помогают из-за рубежа, и большое спасибо им за то, что они часто с огромными семьями снимаются со своих насиженных мест и приезжают к нам. Но, к сожалению, это все равно не выход. Не все владеют русским языком, не все в курсе особенностей нашей жизни, а это всегда создает проблемы в общении с прихожанами. Нет нормального контакта, это раз. Ментальность совсем другая, это два. Для человека, выросшего в религиозной среде где-нибудь в Израиле, категорически недопустимо приехать в синагогу в субботу на троллейбусе, да еще с какой-то кошелкой, да еще и с колбасой, торчащей из этой кошелки. А потом еще выясняется, что колбаса некошерная. Ну, тут уж совсем караул! Для иностранного раввина это нечто непостижимое. Он даже разговаривать с подобным «явлением» не станет. А мы с такими людьми работаем, такова наша реальность. Конечно, хотелось бы, чтобы у нас в синагогах было достаточно своих российских раввинов, знающих нашу жизнь, язык, традиции, но, к сожалению, не все так просто.