Европа судит Россию

Хозяйственные трудности, о которых Ленин писал в конце 1917 года и начале 1918 года, еще более усугубились. К концу лета 1918 года из 9774 предприятий 33 губерний РСФСР 3686 бездействовали. Сокращение промышленного производства привело к резкому уменьшению поступления в села городских товаров, что, в свою очередь, разрушало сельскохозяйственное производство. С ноября 1917 года по 1 августа 1918 года продовольственными организациями в 26 губерниях республики была заготовлена лишь одна десятая часть необходимого хлеба. Еще ниже был уровень заготовок картофеля. Снабжение мясом и жирами было незначительным. Нехватка продуктов усугублялась спекуляцией: на каждый пуд хлеба, заготовленный продорганами республики, приходился целый пуд, продававшийся по бешеным ценам мешочниками. Через 15 лет, в 1933 году, Сталин вспоминал «некоторые факты из жизни рабочих в 1918 году, когда целыми неделями не выдавали рабочим ни куска хлеба, не говоря уже о мясе и прочих продуктах питания. Лучшими временами считались тогда те дни, когда удавалось выдавать рабочим Ленинграда и Москвы по восьмушке фунта черного хлеба и то наполовину со жмыхами. И это продолжалось не месяц и не полгода, а целых два года». Хроническое недоедание вызывало снижение сопротивляемости человеческого организма, а исчезновение медикаментов и развал системы здравоохранения способствовали распространению массовых эпидемий сыпного тифа, холеры, «испанки» (вирусного гриппа) и других болезней, погубивших миллионы жизней.

Появление нескольких центров власти разорвало многочисленные связи, которые обеспечивали жизнедеятельность общества. В результате обычные способы управления в каждой из частей разъединенной страны оказались неэффективными, что благоприятствовало спекуляции, хищениям государственной собственности, росту преступности. Массовое дезертирство, порожденное гражданской смутой, приводило к созданию так называемых «зеленых» отрядов, сражавшихся как против красных, так и против белых.

В условиях отчаянной нехватки материальных средств, бегства опытных работников госаппарата, стихийного неповиновения населения, разгула беззакония и преступности, власти не могли не прибегать к диктаторским методам управления. В Советской республике господствовал так называемый военный коммунизм.

13 мая 1918 года декретом СНК и ВЦИК в стране была введена так называемая продовольственная диктатура. Из рабочих были сформированы отряды Продовольственной армии, общей численностью в 42 тысячи человек. С одной стороны, продотряды помогали крестьянам в уборке урожая, а, с другой стороны, занимались заготовкой хлеба по твердым ценам, реквизировали излишки хлеба у крестьян. 11 января 1919 года декретом Совнаркома торговля хлебом и важнейшими продовольственными продуктами была запрещена. В деревни направлялись продотряды, которые реквизировали хлеб, картофель, мясо у крестьян практически безвозмездно. Торговля основными продовольственными и промышленными товарами была запрещена. Распределение продуктов осуществлялось по карточной системе. Разница в оплате квалифицированного и неквалифицированного труда была незначительной. Заработная плата приобрела натуральный характер: рабочие и служащие получали продовольственный паек, государство бесплатно предоставляло квартиры, коммунальные услуги, транспорт и т. д. Городская буржуазия и деревенское кулачество были обложены налогом в 10 миллиардов рублей. В стране была введена всеобщая трудовая повинность.

На землях же, занятых белыми генералами, насильственно восстанавливалось помещичье землевладение, ликвидировались все формы рабочего контроля над производством и другие завоевания революции. Крестьян вновь заставляли работать на помещиков, а рабочих – на капиталистов. При этом за отказ выполнять работу трудящиеся подвергались физическим наказаниям. Чтобы добиться хотя бы минимального порядка на контролируемой ими территории, власти на всей территории России прибегали к методам устрашения. При этом беспредельная власть, которой располагали противоборствующие вооруженные силы, позволяла им игнорировать и правовые нормы, и человечность.

Особую жестокость противоборствующие силы проявляли в расправах со своими врагами, так как во время Гражданской войны мало кто обращал внимание на законы или элементарную человечность. Большевики и сочувствовавшие им лица арестовывались и расстреливались белыми. Руководитель дальневосточных большевиков С.Г. Лазо, сожженный японскими интервентами в паровозной топке, был далеко не единственным, подвергнутым столь жестокой казни. Вести о подобных расправах вызывали желание творить беспощадную месть в противоположном лагере. При этом месть по политическим мотивам часто обрушивалась на случайных людей. Выступая на VIII съезде партии, Г.Е. Зиновьев сообщал, что в Лодейнопольском уезде, «когда пришло известие об убийстве т. Либкнехта, взяли да и убили нескольких человек из местной буржуазии, потому что, говорят, на убийство Либкнехта надо отвечать красным террором».