Европейские поэты Возрождения

Она внимала повести скорбей,[338]Стараясь превозмочь свои печали,Но те от тщанья делались сильней,И любящее сердце разрывали,И угли страсти в пламень подсыпали;Чем чище и возвышенней мечта,Тем невозможней расставанье с ней.В очах померкнет мира красота,Когда в несчастье рыцарь Алого Креста.Едва в груди страданье утолилось,Не в силах оставаться взаперти,Она в скитанья дальние пустиласьПо заданному карликом пути,Чтоб рыцаря любезного найтиЖивым иль мертвым; многие кручиныВ дождях и бурях должно ей снести.Так шла она чрез горы и стремнины,Блуждала по лесам и мерила равнины.

И вот ей повстречался наконецДостойный рыцарь с юношей-слугою.Как Фебов ослепительный венец,Он лил кругом сиянье неземное,Смущая взоры блещущей бронею.Закован в латы с головы до ног,Он был неуязвим на поле боя;Алмазный пояс стан его облег,Сверкая, как в ночи святых небес чертог.Один алмаз меж прочих выделялсяКак средоточье чародейных сил,Он дивной девы профилем казался,Горел, как Геспер средь меньших светил,И слабый взгляд могуществом дивил;Он острый меч, оправленный ножнамиСлоновой кости, к поясу крепил;На рукояти золотое пламяЛизало перламутр витыми языками.

Надменный шлем лучился, позлащен;Его убранство ужас порождало;Вцепился в гребень золотой драконНесытыми когтями: на забралоСпадало ядом дышащее жало;И мнилось, пасть, пылая, пред собойСтоль яростные искры рассыпала,Что содрогнулся б тотчас всяк живой;А скользкая спина лоснилась чешуей.Над гребнем и чудовищем крылатымКачался многоцветный конский хвост,Обрызганный внизу зерненым златомИ перлами увитый вперехлест;Так дерево с цветами ярче звездНа высотах зеленой Селинии,[339]Одно дерзнув подняться в полный рост,Приемлет ветры добрые и злыеИ пляшет круглый год, потворствуя стихии.

Округлый щит был кожами укрыт,Дабы случайно смертный робким глазомНе увидал разящий этот щит,Что был сплошным сверкающим алмазом;Верней защиты не отыщет разум,Затем что камень тверже, чем металл,Он ржу и силу отвергает разом;Он в жарких битвах копья притуплялИ мог крушить мечи о яростный кристалл.Сей щит не выставлялся против правых,Но угрожал злокозненным сердцамИ укрощал чудовищ многоглавыхИль слал отважный вызов небесам,Где в зыбких высях солнечным лучамНе вырваться из облачного плена;Так златокудрый Феб изведал срам,Равно как среброликая Селена,Когда на ней волшба наводит пятна тлена.

Но щит не опасался колдовстваУжасного в заклятьях чародеяИль оборотня, чья душа мертва;Зане при взгляде на него, немея,Камнями становились лиходеи,А камни прахом, и от праха следМгновенно исчезал; и, цепенея,Глаза гордыни свой природный цветМеняли иль вовек не зрели белый свет.Сей свод чудес достоин чистой веры,Затем что чудотворный исполинЯвлял их слишком многие примеры:То был славнейший из волхвов — Мерлин,Что щит и латы принцу мог одинСодеять для воинственной потехи;Когда ж скончался дивный властелин,Царица Фей взяла его доспехи:Кто хочет правду зреть, да узрит без помехи!