Европейские поэты Возрождения

Страдающая лань с открытой раной,испачканной землею и травой,ты ищешь воду чистого истокаи дышишь сдавленно, клонясь главойна грудь, залитую струей багряной;красу твою унизить — много ль прока!Стократ рука жестока,спешащая проткнутьбелеющую грудь, —рука, которой боль твоя — услада,когда твой нежный друг, твоя отрада,вовеки не поднимется с земли —застывшая громада,чью грудь ножи охотничьи нашли.Вернись, вернись в долину, к той поляне,

где друг твой гиб, чтоб ты спаслась в лесу,не знал он, что и ты — над бездной черной.Ты принесешь ему свою красу,чтобы забыться в роковом тумане,что наслан грубою рукой проворной.Уже на круче горнойвовек не зазвучитпривольный гул копыт,вам отказали небеса в защите,и звезды были глухи к вам в зените,дозволив, чтобы злой простолюдинтворил кровопролитье,гоня безвинных средь немых равнин.Но — право! — не кропи кровавым сокомтраву из раненой твоей груди,страданьем и любовью истомленной.

Ты, бегом изнуренная, придик ручью, чтоб сломленный твой дух потокомомыть, что рассекает дол зеленый.Олень окровавленный,чью жизнь затмила мгла,чтоб ты спастись могла, —признайся, не был он любим тобою,и раз он пал, чтоб ты была живою —живи и тем ему любезной будь,чтобы тоской слепоюи острой болью не терзало грудь.Где дни, когда на солнечных полянах,как нежные в разлуке голубки,вы порозну в лесной глуши бродили,пушистым лбом касаясь у реки

фиалок, мирта, сочных трав и лилий!Увы, навек уплылите дни, когда ваш зовбыл тяготой лугов,печаля дол, богатый и счастливый,где Тахо, ясный и неторопливый,бежал, призывы трубные ловив,доколе мглой тоскливойсмерть не затмила благодатных нив.Уже недвижимо оленя тело,в нем ужас воплощен, хотя оноеще вчера чащобу украшало.И ты, чье сердце ужаса полно,в агонии смыкаешь взор устало,затмение настало,уже вас смерть свела,

и дивные тела —желанная добыча алчной страсти —любовью вечной венчаны в несчастье,ее венец — награда беглецам,в ее верховной властии в смерти дать победу двум сердцам.Напев, чей замысел словами стал,о лани, павшей от жестоких жалловца, чье сердце не смягчила жалость,среди лесов и скал, —лети, напев, а мне рыдать осталось:был славы свет, но мрак его застлал!

АЛОНСО ДЕ ЭРСИЛЬЯ[436]

Араукана

Отрывок

Перевод Мих. Донского