Exemplar

Ну, а случись так, что какой-нибудь несовершенный человек, решив и тут помочь себе воровским образом, скажет: “Если вернешься к прежнему, греховному, состоянию по случайности, приложенным образом, и вовне станешь творить некие прегрешения, то как это может тебе повредить, ибо сущность твоя при всяком возврате к исполнению собственной воли останется без изменения”[263], то я отвечу ему, что он не разумеет сам себя и не знает, что говорит. Да и всем ученым мастерам это известно, если они понимают, что означает название “случайное”. Случайным называется то, что прилагается к под-лежащей сущности и отлагается от нее без разрушения самого под-лежащего, как цвет к доске или от доски[264]. Но в настоящем случае это не так, ибо душа и тело, которые сии люди в своем неразумии называют “случайным”, суть две существенные части, составляющие сущность человека и присутствующие в нем не случайным образом. Посему всякий человек, как бы он ни разумел, что значит покинуть себя или возвратиться к себе, обладает этой способностью, творя добро или грех. Ибо уничтожение духа, его исчезновение в препростом Божестве, всякое благородство и совершенство нельзя понимать в смысле такого преображения его сотворенной природы, что то, чем является он, является Богом, и что человек этого не сознает только вследствие присущей ему грубости, что дух становится Богом, а собственная его сущность обращается в ничто. Нет, преображение случается в исхождении из себя самого и в забвении себя самого в созерцании — и лишь так, в исторжении, дух истощается правильным образом, и ему это во благо. Ибо для него Бог стал всеми вещами, и все вещи стали для него как бы Богом, представ пред ним в том самом виде, в каком они обретаются в Боге. И все-таки всякая вещь остается тем, чем является в соответствии со своей естественной сущностью. А неразумная слепота и невоспитанное разумение не может либо не желает взять этого в толк[265], руководствуясь оным правильным различением.

Исходя из этого доброго различения, ты сумеешь правильно уразуметь следующие далее благоразумные суждения и наставления, которые увлекают человека от присущей ему грубости и направляют его к высшему блаженству.

Глава IL

Благоразумное препровождение внешнего человека к его сокровенному

Имей замкнутый нрав и не выделяйся ни в словах, ни в делах.

Служи истине в простоте и, что бы с тобой ни случилось, не помогай себе сам, ибо тому, кто слишком охотно помогает себе, истина не поможет.

Если находишься среди людей, то пусть мимо тебя проходит все, что видишь или слышишь, внемли только тому, что тебе открылось внутри.

Старайся, чтобы во всяком деле первенство оставалось за разумом, ибо там, где вперед слишком поспешно выступает чувство, приходит всякое зло.

Радость подобает искать не в чувствах, но в истине.

Бог не желает нас лишить радости, Он хочет нам дать полноту всяческой радости.

В жесточайшем низвержении — высшее воздвижение.

Кто хочет быть обращенным к самому сокровенному, тому надлежит избегать всякого множества. Следует утвердиться в пренебрежении ко всему, что не является Единым.

Где природа действует сама из себя, там невзгоды, страдание и помрачение разума.

Если я себя обретаю тем самым Единым, каковым должен быть, и тем самым Всем, каковым должен быть, то какая радость может быть больше сей?

Человеку надлежит пребывать в своей без-образности и воздержанности, в этом — величайшая радость.

В чем заключается делание воистину бесстрастного человека? — В отчуждении от себя самого[266]

.

Где я люблю [кого-нибудь] в образе или лице, там случайное любит случайное, и там я неправ, хотя и мирюсь с собой до тех пор, пока это не отпадет. Однако в глубине находится нечто простое[267], где не ищешь присутствия образа, но где ты сам и все вещи — единое, и это есть Бог.

Если бы ты оставил себя без вожделенного изъявления чувств, это было бы губительно для твоей самости, а иначе это изъявление станет лазейкой для чувств.

Имей сдержанность в горе и в радости, ибо сдержанный человек достигает за год большего, чем несдержанный за три.

Если хочешь быть полезным всем творениям, отрекись от всех творений.

Человек не может охватить вещи; если он медлит, то вещи охватывают его.

Стремись к тому, чтобы не допустить никакого внешнего проявления, которое не соответствовало бы [божественному] образу [в тебе].

Человек должен различать страстное влечение, которое возникает у него ко всякой вещи и оказывает помощь в делах, вопреки простой истине[268].

Если не желаешь терпеть себя в простоте, будешь терпеть себя во множественности.

Живи так, словно во всем мире, кроме тебя, нет никакого творения. Скажи [творению]: “Что ты для меня, тем я для тебя быть не могу”. Творение любит творение и имеет в виду лишь себя.

Естество иных людей недостаточно сломлено, и внешний человек здесь остался вовне.

Умение воздерживаться даст тебе больше, чем владение вещами.

Один беспорядок влечет другой.