Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик

Если внимательно рассматривать этот портрет, то можно заметить одну деталь, которая при беглом взгляде не бросается в глаза: к петлице прикреплена маленькая сабля – тот самый знак ордена Св. Анны. Таким образом, Булгарин не только заявлял о своих претензиях на место в первых рядах современной литературы, но и сигнализировал читателям о своем храбром военном прошлом. Разумеется, злой и мстительный Воейков не мог этого стерпеть: у него не только еще не было издано книги, к которой бы он мог приложить свой портрет, но и за участие в военных действиях он получил не орден, а всего лишь «медаль за 1812 год на голубой ленте»[977]. В сентябрьской книжке «Славянина» 1828 г. появляется направленный против Булгарина пасквиль «О знакомстве Издателя Лондонского Трутня (The London Drone) с знаменитыми покойниками, после их кончины»[978]. В этом тексте автор иронизирует над воспоминаниями Булгарина о Карамзине

[979], подвергает сомнению факт его знакомства со знаменитыми итальянским путешественником Джованни Баттистой Бельцони[980], но главная и основная его часть – пародия на булгаринский рассказ «Знакомство с Наполеоном на аванпостах под Бауценом, 21 мая (н. с.) 1813 года. (Из воспоминаний польского офицера)». Впервые он был напечатал в 1822 г. в «Сыне Отечества»[981] и вошел в первый том «Сочинений» Булгарина[982]

. В нем некий офицер рассказывает историю, как перед сражением под Бауценом рассказчик выполнил одно ответственное поручение Наполеона, за что позднее был произведен в капитаны. Историки литературы уже ставили вопрос о тождественности Булгарина с польским офицером, рассказчиком этой истории, и об исторической достоверности его рассказа[983]; в контексте полемик 1828 г. этот вопрос кажется несущественным. Главное, что Воейков нашел повод возможно более злым образом высмеять Булгарина, его мнимое знакомство с Наполеоном и награждение иностранным орденом:

В IX, X и XI книжках Лондонскаго Трутня издатель расхвастался своею дружбою с великими современниками; пухлым слогом, в надутых выражениях рассказал он о знакомстве своем с покойным Наполеоном в 1813 году на аван-постах перед Бауценом. Покойный император, говорит он, объезжая передовые посты своей большой армии, прибыл на отводный караул, где я, будучи конным поручиком, командовал. Он соскочил с вороного, пламенного коня своего (который также

покойник), быстро подошел ко мне, с четверть часа весьма ласково со мною разговаривал, расспрашивал о моей службе и, записав в свою памятную книжку мой полк, чин и фамилию, вскочил на храпящего коня – и полетел, как молния. На другой день произведен я был в капитаны. В Лейпцигском сражении превышающий в силах неприятель теснил наш авангард; неприятельская кавалерия двинулась противу нас; наш быстрый напор опрокинул тяжелых российских ратников. Преследуя бегущих, мне удалось двух из них свалить с коней. Покойный завоеватель Европы видел сие с возвышения, с которого наблюдал движения союзных войск; быстро подскакал он к моему полку на гнедом арабском жеребце (который теперь, вероятно, покойник) и, закричав: «вся надежда на вас – и надежда не плохая!

», послал за мною покойного начальника главного штаба своего Бертье. Подъехав к покойному его величеству, я опустил саблю; покойник снял с покойника Дюрока крест почетного легиона – и привязал мне в петлицу. В это время вдали чернели неприятельские колонны – и лучи заходящего солнца отражались на блестящем оружии.