Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик

Можно также пожелать, чтобы автор оставил привычку подпирать свои русские выражения французскими и немецкими словами в скобках, большею частью без всякой видимой необходимости. Такие пояснения ровно ничего не поясняют. Когда мысль светла и выражение удачно, они не нужны – даже мешают, как излишняя ясность. В мыслях и выражениях сомнительной верности подобные глоссы в состоянии только служить уликою против искусства автора. Как можно такому опытному писателю нянчить мысль свою на двух языках! Дитя как раз будет без головы. Что и случается – иногда[364]

.

Мне, напротив, кажется, что это «подпирание» русских слов иностранными в скобках представляет самую оригинальную особенность булгаринского обращения с иноязычным материалом.

В общем уважительном, а зачастую даже восхищенном отношении к французской культуре Булгарин признавался не единожды. Однако одно дело просто декларировать желание быть русским «по духу и закону», но одновременно и европейцем «по просвещению и образованности» (1843. № 24. 30 янв.)[365]

, а другое дело – исполнять это желание с помощью той весьма оригинальной стратегии, контуры которой я постаралась очертить в этой статье и которую, за неимением более точного термина, назвала «словарной». Кому адресован этот «словарь»? Казалось бы, людям, знающим французский, не нужны переводы, а людям, французского не знающим, не нужны французские «подпорки» в скобках. Но и тем и другим нелишне напомнить, что тот или иной термин, то или иное выражение, пусть даже написанное по-русски, имеет французские корни, а у французского слова имеются более или менее точные русские эквиваленты. Таким образом между двумя языками и двумя культурами перебрасываются зримые «мосты». Эта «словарная» стратегия – индивидуальная булгаринская форма европеизации. Стратегия оригинальная и редкая. Разумеется, иностранные слова в скобках встречаются и на страницах других журналов, преимущественно, впрочем, в 1820–1830-х гг., но нигде, даже в ориентированном на современную европейскую, и в частности французскую, литературу «Московском телеграфе», их использование не носило такого систематического и массированного характера, как в статьях Булгарина в «Северной пчеле».

Фаддей Булгарин: Меломан или профессионал?

Н. А. Огаркова