Читаем Фабрика планет. Экзопланеты и поиски второй Земли полностью

Теперь представим, что Земля отдаляется от Солнца. В этом случае благодаря круговороту углерода уровень углекислого газа повысится, что позволит планете оставаться теплой. Но как только температура упадет до значения, при котором углекислый газ конденсируется в облака, в механизме температурной регуляции произойдет сбой. Облака из углекислого газа будут отражать и блокировать больше солнечного излучения, ускоряя остывания планеты, вместо того чтобы препятствовать ему. При отдалении Земли от Солнца температура поверхности планеты упадет до нуля на расстоянии 1,4–1,7 а.е. Это точка, при пересечении которой перестает действовать парниковый эффект.

Границы зоны умеренных температур определяются пределами области, в которой температура поверхности Земли регулируется круговоротом углерода. При приближении к Солнцу Землю ждет судьба Венеры из-за слишком сильного парникового эффекта, тогда как при отдалении от звезды парниковый эффект перестанет действовать и планета замерзнет, превратившись в огромный снежок. Согласно консервативной оценке, в Солнечной системе зона умеренных температур начинается на расстоянии 0,95 а.е. и заканчивается на расстоянии 0,14 а.е.; при более гибком подходе ей отводят область между 0,84 а.е. и 1,7 а.е. Во втором варианте, предполагающем включение в зону дополнительного пространства, вода на Земле будет присутствовать не на всем протяжении ее жизни. Например, по имеющимся данным, около 3,8 млрд лет назад на поверхности Марса могла быть вода. На раннем этапе эволюции Венеры на ней также могла присутствовать вода в жидкой фазе. С учетом этих двух эпох в истории Венеры и Марса мы получаем максимально возможные пределы зоны умеренных температур.

Предполагается, что благодаря круговороту углерода внутри этой зоны температура на поверхности Земли будет оставаться в диапазоне от 0 до 100 °C, то есть на таком уровне, при котором вода на поверхности будет оставаться жидкой. Зависимость пределов зоны умеренных температур от состава атмосферы и геологического строения Земли означает, что у других планет они будут другими. Если, например, увеличить содержание углекислого газа в атмосфере Земли в 10 раз, то даже там, где она находится сейчас, на ней не будет воды в жидкой фазе. При другом составе газов в атмосфере или горных пород мы получим совершенно другой цикл, не имеющий ничего общего с земным.

Но какой тогда толк от понятия зоны умеренных температур, если оно распространяется только на планеты одного типа? Основная его задача — задать рамки для будущих астробиологических исследований. Вторая Земля будет найдена в пределах зоны умеренных температур, да и распознать жизнь на другой планете нам будет намного легче, если она будет походить на нашу. Однако само по себе нахождение в зоне умеренных температур не гарантирует наличие жизни, воды и даже твердой поверхности.

Если мы продолжим сокращать расстояние от Земли до Солнца, в определенный момент интенсивный солнечный свет нагреет атмосферу настолько сильно, что с планеты улетучатся все газы. При поглощении солнечной энергии молекулами их скорость увеличивается до значения, позволяющего им преодолеть гравитационное притяжение планеты. Точку, в которой под воздействием Солнца планета утрачивает атмосферу, называют космическим берегом. Как и в случае с парниковым эффектом, точное его расположение сильно зависит от особенностей конкретной планеты. Легкие атомы улетучиваются быстрее, чем тяжелые молекулы, а значит, планета с атмосферой, богатой водородом, лишится ее быстрее, чем планета, в атмосфере которой преобладают газы с высоким содержанием углерода и кислорода. Удерживает атмосферу гравитационное поле планеты. Поэтому чем массивнее мир, тем более устойчивы газы на его поверхности к излучению звезды. Мы уже упоминали данную зависимость в главе 6, когда рассматривали механизм превращения горячего юпитера в хтоническую суперземлю. Максимальное излучение, которое может выдержать атмосфера Земли, в 25 раз превышает то, которому она подвергается сейчас. Такая интенсивность излучения наблюдается на расстоянии около 0,2 а.е. Область между космическим берегом и зоной умеренных температур называют зоной Венеры

. Это та часть пространства, в пределах которой в результате мощного парникового эффекта планета земного типа с большой вероятностью должна превратиться в похожее на Венеру адское пекло, в котором плавится даже свинец.

Есть некая несправедливость в том, что, несмотря на совершенно не подходящие для медведей и овсянки условия, легче всего обнаруживаются как раз планеты в зоне Венеры, так как они ближе к своей звезде, чем миры аналогичного размера в зоне умеренных температур. Поэтому при рассмотрении вопроса о пригодности того или иного экзомира для жизни обязательно нужно обращать внимание на границу между этими областями.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Монахи войны
Монахи войны

Книга британского историка Десмонда Сьюарда посвящена истории военно-монашеских объединений: орденам тамплиеров и госпитальеров, сражавшимся с неверными в Палестине; Тевтонскому ордену и его столкновениям с пруссами и славянскими народами; испанским и португальским орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары и их участию в Реконкисте; а также малоизвестным братствам, таким как ордена Святого Фомы и Монтегаудио. Помимо описания сражений и политических интриг с участием рыцарей и магистров, автор детально описывает типичные для орденов форму одежды, символику и вооружение, образ жизни, иерархию и устав. Кроме того, автор рассказывает об отдельных личностях, которые либо в силу своего героизма и выдающихся талантов, либо, напротив, особых пороков и злодейств оставили значительный след в истории орденов.

Десмонд Сьюард

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
История леса
История леса

Лес часто воспринимают как символ природы, антипод цивилизации: где начинается лес, там заканчивается культура. Однако эта книга представляет читателю совсем иную картину. В любой стране мира, где растет лес, он играет в жизни людей огромную роль, однако отношение к нему может быть различным. В Германии связи между человеком и лесом традиционно очень сильны. Это отражается не только в облике лесов – ухоженных, послушных, пронизанных частой сетью дорожек и указателей. Не менее ярко явлена и обратная сторона – лесом пропитана вся немецкая культура. От знаменитой битвы в Тевтобургском лесу, через сказки и народные песни лес приходит в поэзию, музыку и театр, наполняя немецкий романтизм и вдохновляя экологические движения XX века. Поэтому, чтобы рассказать историю леса, немецкому автору нужно осмелиться объять необъятное и соединить несоединимое – экономику и поэзию, ботанику и политику, археологию и охрану природы.Именно таким путем и идет автор «Истории леса», палеоботаник, профессор Ганноверского университета Хансйорг Кюстер. Его книга рассказывает читателю историю не только леса, но и людей – их отношения к природе, их хозяйства и культуры.

Хансйорг Кюстер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература