Фальдийская восьмерка

– Если драк нападет, все это бесполезно, – ответил Брак. – Даже скраппер.

– Не нападет. Хотя ты прав, бесполезно. Но следовать примеру Везима, пряча задницу в какой-нибудь лесной канаве, я не собираюсь. Подыхать следует чистым, сытым, слегка пьяным и, желательно, в живописном месте.

В подтверждение своих слов, Кандар глотнул из дымящейся кружки, закинул в рот что-то хрустящее и с видимым наслаждением задвигал челюстью. У Брака засосало под ложечкой. Запах вурша и хруст медузок он узнал бы с закрытыми глазами, надетым на голову ведром и без сознания.

Спроси любого вольника, чем пахнет кочевник – тебе без промедления ответят, что проклятые клановые пахнут вуршем. Уже потом припомнят запах эйра, железа, отработки, немытых тел и крови невинных младенцев, но самым первым вспомнят именно вурш. И не зря – напиток кочевников за пределами вольных земель популярностью не пользуется, да и доставать его тяжело. А вот сами клановые глушат его постоянно, заливаясь вонючей темной жижей по самые уши.

Брак об этом знал не понаслышке – сам таким был. Последние недели дались ему тяжело, руки то и дело сами собой кипятили воду в кружке и тянулись к карману. Увы – давно уже пустующему. Доставшиеся от Оршага кубики закончились еще на “Вдовушке”, а новые купить было попросту негде. Да и навредило бы это его истории, вычислять клановых по вонючему пойлу – давняя забава у лесовиков.

Тем удивительнее было наткнуться на целую кружку напитка в самом сердце западных лесов. В руках у того, кого от любых клановых привычек должно пробирать злостью и выворачивать наизнанку. Не выдержав напора любопытства, Брак шепотом спросил:

– Что это за дрянь? Воняет хуже, чем обожравшийся навоза джорковый движок.

– А ты, я погляжу, разбираешься в движках, – усмехнулся Кандар. – Это вурш, клановое пойло.

– Тот самый?

– Угу. Воняет гадостно, но, если распробуешь, сложно от него отказаться, – Сероглазый мечтательно поднял глаза вверх, хлебнул из кружки и пояснил: – Нас сборщики постоянно вывозили на разделку туш. Закинут в прицеп с десяток рабов и шпарят по жаре часами. Лютороги, джорки, пару раз даже драки. Но чаще всего возили на гребневых медуз. Здоровые твари, ядовитые, орут невыносимо… Только вуршем и спасались, его из этих самых медуз делают. Глупо на жаре вонючий кипяток хлестать, но помогает. А теперь и не могу без него.

Брак мысленно поежился, вспоминая свой опыт с медузами, и сочувственно покивал головой.

– Дать попробовать? – неправильно понял его мысли Кандар. Или, наоборот, излишне правильно.

– Не уверен, что мой желудок это выдержит, – пробормотал калека, борясь с желанием немедленно заорать: “Да!”

– Настаивать не буду. Вурш на рынках почти не достать, а хороший – так и вовсе невозможно. Но на пару кружек в неделю моих заработков хватает.

– Гразгова отрыжка… Уверен, что я об этом вскоре пожалею, – горячо прошептал Брак. – Давай сюда свой кубик и рассказывай, что с ним делать…

Хлопок исполинских крыльев ударил над головами, когда кружки уже почти опустели. С деревьев посыпалась труха, по реке прошла мелкая, стремительно удаляющаяся вверх по течению рябь. Брак, старательно крививший рожу, изображая отвращение к вуршу, едва не поперхнулся, умудрившись обжечь язык и десны. Опытный Кандар лишь вжал голову в плечи, провожая взглядом что-то синее и блестящее, мелькнувшее в просвете листвы.

– Ну вот и все, улетел падлюка, – заключил сероглазый, одним глотком опустошая кружку, – Реки всегда проверяет в последнюю очередь. Драки слишком хорошо видят эйр, на его фоне легко прятаться.

– Не то, чтобы это сильно помогало медузам, – машинально ответил Брак, повторяя маневр с кружкой. – Гадость этот вурш.

– Сделай одолжение, пополни ряды остальных слабых духом и не покушайся на мои запасы.

– Но что-то в нем определенно есть, – спешно поправился калека. – Такая легкость сразу на душе, что больше пить не надо. Даже счастье.

– Как бочку дерьма с утра выхлебать, и ходить весь день довольным, зная, что худшее уже позади.

– Лучше гразга живьем сожрать. После него и дерьмо покажется…

– Поймать бы суку летающую, – хрипло пробормотал невесть откуда взявшийся Везим, по обыкновению мокрый и вонючий, заставив обоих механиков испуганно вздрогнуть.

Раскон стянул с лица затемненные гогглы, разрядил арбалет в ближайшее дерево и скомандовал отплытие.

Из-за вынужденной задержки с драком, к Подречью горжа вышла лишь к вечеру третьего дня, заметно отстав от намеченных фальдийцем планов. Раздосадованный рыжий, не скрывая недовольства, велел остаток пути идти под фонарями, стремясь во что бы то ни стало успеть в поселок до ночи. Ломиться в закрытые ворота и ночевать на воде, когда за стенами горит огонь и развлекаются местные, не хотелось никому. Особенно Шаркендару, который выжимал из неповоротливой махины всю возможную скорость.