— Мне осталось жить от силы месяц. Может быть два. Сама Луна помогает лечить мои повреждения легких. — Он улыбнулся и слегка пожал плечами, глядя отсутствующим взглядом. — Она хочет, чтобы я помог ей организовать её собственное правительство — сказал жеребец, они сдвинулись, сидя лицом друг к другу. Он говорил свесив голову. Тут он выгнулся и зашелся в кашле. Затем снял маску и некоторое время давился, из его рта показалась тонкая розовая струйка, которая, упав на пол, сразу же задымилась. Я вспомнила, как Глори пришлось отрезать защитный костюм, прикипевший к моей шкурке после встречи с розовым облаком, тут меня поразила мысль, откуда, собственно, у жеребца могли появиться такие раны. Псалм кинулась из комнаты и секундой позже вернулась с целебными зельями. Ему полегчало только после четырех бутылочек.
— Вам бы следовало отправиться в больницу, профессор, — пробормотала Псалм, глядя на шипящую розовую слюну.
Он не сразу ответил, видимо, стараясь сосредоточиться на дыхании.
— Будущее Эквестрии может быть лучше, если я не выживу, — наконец сказал он так тихо, что я еле расслышала.
— Что... но... — Её рог засветился, поднеся очередную бутылочку к его губам. Он выпил её, снова влажно закашлявшись. — Но почему? Вы же сказали, что нужны Принцессе Луне. Разве вы не хотите ей помочь?
Он так долго молчал, что мне показалось ответа и не последует. Но затем он произнес низким, хриплым голосом.
— Хочу. Даже больше, чем ты можешь себе представить, Псалм. Но она желает правительство столь же величественное и могущественное, как и у её сестры. Я могу обеспечить это. Такое возможно. Но я боюсь того, что ей потребуется для построения подобной власти. Я в ужасе, Псалм. В ужасе от того, что если я помогу ей достичь всего, что ей хочется, она уничтожит себя и Эквестрию.
Он замолчал, сплевывая очередную порцию розовой жидкости в пустую бутылочку, и откинулся на спину, восстанавливая дыхание. Глядя на потолок, он начал говорить.