Фамильяр для Корявки

Когда захлестнувшая меня истерика прошла Корявка помог мне окончательно снять петлю с шеи. Я заметила, что она была словно переженена огнём. Поднявшись на ноги, я увидела его. Война стоял посреди площади снисходительно улыбаясь на обвинения Стефана в том, что он помещал свершить правосудие.

— Эта женщина виновна, она уничтожила фолиант белой магии! А это немыслимо!

— И как же она его уничтожила? — насмешливо поинтересовался всадник, бросив на меня беглый взгляд.

— Она его сожгла!

— Сожгла значит? — Война ещё раз посмотрел на меня, но уже пристально и с явным интересом. — Мне нравится!

— Как это понимать?! — негодовал Стефан.

— Очень просто, — спокойно произнёс Война, но всех обдало ледяной волной страха, на фоне горящего, пышущего огнём всадника это было вдвойне страшно. — Я пообещал, что эта женщина будет жить и она будет жить!

Понимая, что меня ему не достать Стефан решил пойти другим путём:

— Хорошо, пусть девчонка живёт, но тогда я прошу позволения осуществить суд над бежавшим в прошлом от своего наказания присутствующим здесь сейчас Корявкой!

Я, крепко сжав ладонь любимого тревожно посмотрела на него. По его лицу было видно, что этого он не учёл. Он так переживал и боялся за меня, что совсем забыл побеспокоиться о себе спеша мне на выручку. Ещё я знала, что не переживу его смерти. Не ради меня, не из-за меня и уж тем более не вместо меня.

— Корявка… — нерешительно протянула я.

— Тшш, — он приложил палец к моим губам призывая меня замолчать. — Всё хорошо, ты не должна об этом думать и беспокоиться. Я знал на что шёл.

Корявка так открыто мне улыбнулся, что мои глаза снова заволокло влагой. Война наблюдал за нами не без интереса, в то самое время, как все остальные явно были в нетерпении.

Оставив на моих губах порывистый, отчаянный, страстный поцелуй он, обратившись к Войне попросил:

— Позаботься о ней.

На что всадник ему хитро улыбаясь ответил:

— Я думаю ты и сам в состоянии это сделать, — он перевёл свой смертельно опасный взгляд на меня. — Да и девушке будет намного приятнее, если это будешь ты, а не я.

— Но как же…

Хотел было спросить о чём-то рыжик, но Стефан его грубо перебил:

— Этот колдун украл лошадь у Голода! Его должны казнить за его дерзость! А вы великий всадник собираетесь его отпустить?!

— Это проблемы Голода, — грубо ответил Война и пламя на его теле вспыхнуло ещё сильнее. — Будет лучше следить за своими вещами. Этот же человечек, — Война ткнул в сторону Корявки, — мой!

Повернувшись спиной к Стефану и молчащему от страха всё это время совету всадник, приблизившись к нам произнёс:

— Я перенесу вас в одно тихое, милое местечко, если позволите? Один день покоя, наедине, в дали от проблем вы явно заслужили.

— К чему этот широкий жест Война? — вместо ответа недоверчиво спросил тёмный колдун. — Почему не позволил им казнить меня, какое-никое, а развлечение для тебя?

— Потому, что это всё так мелко, позволив им убить тебя я не получу ничего, — всадник развёл руки в стороны.

— Можно подумать, оставив меня в живых ты что-то получишь!

Война улыбнулся, так открыто и не наигранно, что мне вдруг стало очень страшно, мурашки побежали у меня по коже ещё до его ответа Корявке:

— Из всех присутствующих здесь, ты единственный кто может разжечь войну, сотворив такой Армагеддон, что даже ад покажется раем. Вот это мой размах, это то, что достойно Войны.

— С чего ты взял, что я собираюсь это сделать?

— Я не взял, я это знаю. Я это видел! — говоря последнюю фразу Война почему-то посмотрел на меня. — Я подожду, — добавил он, бесцеремонно отправив нас с Корявкой куда-то.

Глава 41. Единение

Если путешествие по порталу, которое я осуществила, следуя за Корявкой оставило во мне неизгладимые приятные впечатления, то метод, которым Война отправил нас к чёрту на куличики мне совсем не понравился. Я, словно находясь в тесной кабине лифта сорвавшись несусь на бешеной скорости в шахту лифта, где мне суждено разбиться. Вот только несусь я не только вниз, но иногда ещё и в стороны. К горлу то и дело подступает тошнота и я благодарю своих палачей, что они меня не покормили перед казнью, иначе быть мне и крепко прижимающему к своей груди меня Корявке в не до конца переваренной моим желудком еде.

Перед глазами, то и дело мелькают какие-то яркие картинки, расплывающиеся почему-то в разные стороны грязными, мутными пятнами. Когда в глазах начинает рябить, колдун ещё крепче сжимая меня, шепчет мне на ухо:

— Мы почти на месте, зажмурься. Так легче будет перенести посадку.

Не спрашивая о какой посадке идёт речь, я просто сделала так как, он говорит. И хорошо, что послушалась, мощная воздушная волна сильно ударив, швырнула нас на что-то мягкое и горячее. Я старалась лежать бездвижно, но всё равно погружалась во что-то. Поднимая меня Корявка произнёс:

— Можешь уже открыть глаза.

Распахнув глаза я, оседая от усталости пережитых мной дней, ахнула. Вокруг меня до самого горизонта простиралась бескрайняя разноцветная пустыня. Пустыня, в которой словно полотно художника, горы песка были разукрашены краской мастера, творящего свой шедевр.