Фан-клуб Посейдона

В то же время Оля, след в след и вооружившись поддержкой Стаса и Дениса, отправилась в гости к соседям-уголовникам. Шанс застать у них Верочку тоже имелся, потому что граждане-уголовники, по слухам, время от времени приторговывали кое-чем запрещенным. А в прошлом у Егора и Верочки, опять же, далеко не все обстояло с этим делом благополучно.

– Если Вера снова сорвется, то она и Егора за собой потянет. Он в одиночку не сможет долго сопротивляться, снова подсядет на свой любимый кокосик.

Оля была полна решимости не допустить подобного развития событий.

– Мы ее притащим! Нам бы ее только найти!

Степе, Марине и Лене предстояло прочесать участок и ближайшую к нему часть берега.

– Возможно, что Верочке удалось найти какое-нибудь укрытие от дождя. И сейчас она сидит там и не может выбраться.

В общем, в поисках Веры приняли участие все гости. Шагая по раскисшей после дождя земле и ежась от капель, которые то и дело срывались с деревьев и то попадали ему на макушку, то стекали за шиворот, Саша хмурился. Совсем не так он планировал провести этот день. Судя по кислым лицам остальных, они думали о том же самом.

Дом сексуального маньяка ровным счетом ничем особенным не выделялся. И если не знать, что за персонаж тут живет, то можно было бы подумать, что хозяин самый простой и обычный человек, разве что с достатком чуть выше среднего.

Он лично открыл им двери. Был он высок, худощав и уже не молод. Его узкое и худое лицо украшала длинная бородка, которая еще сильней визуально вытягивала физиономию маньяка. Звали его Григорий. И он очень удивился их вопросу.

– Никакая девушка во время грозы ко мне не прибегала. Что вы!

Друзья могли бы и усомниться, но в это время из глубины дома раздался женский голос:

– Кто там пришел, милый?

Григорий сильно перепугался. У него даже голос сел.

– Да так… соседи. Спрашивают, не заглядывала ли к нам их знакомая.

На какое-то время в доме стало очень тихо. И почему-то эта тишина заставила Сашу вспомнить наступившее перед недавней бурей затишье.

И буря все-таки разразилась.

– И как? – произнес женский голос. – Заглядывала?

– Что ты, солнышко, – трусливо отозвался Григорий, – никого же не было.

– А если подумать?

– Не было, любимая.

– Ах ты, кобель! – с чувством произнес все тот же женский голос, но на сей раз усиленный многократно.

А затем появилась и сама его обладательница. Вооруженная свернутым кухонным полотенцем, она принялась мастерски наносить удары по «кобелю».

– Паразит! Гад! Развратник!

– Наточка, тише! Умоляю тебя, не нервничай. Тебе нельзя волноваться! Врачи строго-настрого запретили тебе испытывать негативные эмоции в твоем состоянии.

– А ты, паршивец этакий, разве думаешь про это? Разве тебе есть дело до моего состояния? Ты же, гад ползучий, только о бабах своих и думаешь!

– Наточка, не волнуйся так!

– Как же мне не волноваться, когда ты всякий страх и совесть потерял! Ужин ему на кухне готовлю, силы свои на него трачу, удовольствие ему доставить хочу, а он тут баб водит!

– Каких баб?! Никого не было.

– Как же! А то я тебя не знаю! При живой-то жене к себе в дом разных посторонних баб приглашаешь! Значит, меня на кухню сплавил, паэлью тебе готовить, а сам в это время в койке с этой потаскухой кувыркаться вздумал!

Каждая реплика сопровождалась звучным ударом полотенца по наиболее уязвимым местам мужского организма. «Маньяк» уворачивался, как мог, но не всегда это у него получалось. И время от времени тот или иной удар все же достигал своей цели, заставляя мужчину корчиться от боли.

Тая с Аглаей, раскрыв рты, наблюдали это избиение. Они явно ничуть не жалели о том, что маньяк был уже не тот. Им это зрелище казалось до того вдохновляющим, что девушки беззвучно шевелили губами, повторяли наиболее эффектные реплики, заучивали их наизусть. Обе явно надеялись впоследствии применить на практике те же самые приемчики, отыскав какого-нибудь бедолагу для экспериментов.

Но Сашу заинтересовало другое. Он видел, как всегда общительный Барон сейчас почему-то жмется к стеночке и всячески старается казаться незаметным. Вряд ли собаку напугали громкие крики, суета и возня с полотенцем. Он в своей жизни и не такого повидал, и ничего, всегда стойко переносил вопли и крики, даже если они были адресованы ему лично. А если скандал его не касался, то и вовсе мог под него мирно вздремнуть. А тут с собакой творилось что-то неладное, Барон явно трусил, чего с ним раньше не случалось.

И был еще один момент, который насторожил Сашу. На предплечье у истеричной ревнивицы, когда с него свалилась лямка, он обнаружил точно такие же две красные точки с воспаленной ареолой вокруг них, какие красовались на ноге и шее у их милой Оленьки.

Видя, что нервная дамочка запыхалась и угомонилась, тяжело дыша и сверля мужа ненавидящим взглядом, Саша обратился к ней с вопросом:

– А кто это вас так покусал?

– Где?

– Там.

Женщина какое-то время с недоумением смотрела на свою руку, потом посмотрела на мужа.

– Снова твои штучки? – устало произнесла она. – Снова за старое взялся?

– Дорогая, при чем тут я? Клянусь, я ни в чем не виноват.